Смертельный соблазн. Манхэттен
Шрифт:
— Тебе повезло, — хихикнув, проговорила Розарита. — Теперь ты можешь их надевать и красоваться перед другими своими телками.
— Что за поганый рот у тебя стал! — искренне возмутился Чес.
Розарита снова превратилась в мягкую игрушку.
— А может, мы сделаем так, — защебетала она самым умильным голоском, на который только была способна. — Возьмем да и приедем к тебе на ужин? Все равно твой повар с утра до вечера мается от безделья. Ну пожалуйста, папочка, пожалуйста-а!
— О черт! —
— Нет, папочка, — терпеливо ответила она. — Кокрейнджеры.
— И фамилия какая-то поганая!
— По крайней мере у Декса хватило ума сменить ее, — сказала Розарита и расхохоталась. — Представляешь, если бы у меня была такая фамилия!
«Да, — подумал про себя Чес, — тогда ты получила бы фамилию, которую заслуживаешь».
Положив трубку после разговора с Розаритой, Чес тут же позвонил другой своей дочери.
— Привет, папа, — услышал он радостный голос Венис. — Как ты поживаешь?
У Венис для каждого находилась улыбка и доброе слово. А какие чудесные у нее малыши — два прелестных ангелочка! И отличный муж, которого Венис вроде бы пока не собирается грохнуть с помощью папочки.
— Как делишки, куколка? — спросил Чес, млея от счастья.
— Я собиралась приехать к тебе завтра и привезти ребятишек. Ты не возражаешь, папа?
— Конечно, нет, родная! Я очень по ним соскучился. Но мне также хотелось бы повидаться с тобой и с… — Чес запнулся. Он все время забывал, как зовут мужа Венис.
— С Эдди? — подсказала она.
— Ну да, с Эдди. Что я, не помню, что ли! Только я хотел бы, чтобы вы с Эдди приехали ко мне на ужин сегодня вечером. У Розариты гостят родители Декса.
— Марта и Мэтт? А как же, я их помню еще по свадьбе. Очень милые люди.
— Хорошо, что хоть кто-то их помнит.
— К которому часу нам приехать, папочка?
— Примерно к половине восьмого.
— Мне сказать Эдди, чтобы он надел галстук?
— Хорошая идея. Валяй. — Чес замялся. Венис была очень щепетильной девушкой, и он боялся оскорбить ее чувства, поэтому размышлял, как бы потактичнее перейти к следующей части разговора. — Послушай. Я… э-э… Как бы тебе это сказать… Ну, в общем, ты не будешь против, если я приглашу к ужину свою… гм… знакомую? В смысле, не обидишься там или еще чего?
— Господь с тобой! С какой стати я должна обижаться? Я ведь знаю, как ты любил маму — так сильно, что до сих пор не женился. Поэтому я не просто рада, а счастлива, что ты не сидишь затворником, а с кем-то встречаешься. И я уверена, что если ты обратил внимание на эту женщину, значит, она что-то собой представляет.
— Да, девочка, она… она будь здоров!
— А чем она занимается, папа?
— Она… — Чес снова ощутил неловкость. — Ну, это… медсестра, — наконец выдавил он из себя, думая, что теперь нужно не забыть предупредить девицу из стрип-бара, которую он в последнее время «пользовал», что на сегодняшний вечер она — медсестра. Жаль только, что никак не получится замаскировать ее огромные силиконовые титьки. О господи, кругом одни проблемы! Никуда от них не деться!
— Ну ладно, до вечера, козочка, — сказал он и повесил трубку.
Декстер ощущал себя преступником. Он поступил в точности так, как посоветовал ему отец: нашел в шкафчике на стене ванной резиновую внутриматочную диафрагму Розариты и с помощью булавки проделал в ней незаметные глазу крохотные дырочки. Все время, пока Декстер этим занимался, он не переставал казниться. Какое право он имеет обманывать жену таким недостойным способом! Но с другой стороны, она тоже не права, требуя развода всего лишь через восемнадцать месяцев идеального, с его точки зрения, брака.
После вчерашней ссоры Розарите все же удалось взять себя в руки. Она прошлась с его матерью по магазинам и купила ей чудесный шарфик, а потом долго обсуждала с его отцом последний фильм Клинта Иствуда, который им обоим очень понравился. И наконец Розарита сообщила ему, что сегодня вечером все они приглашены на ужин к ее отцу.
Кокрейнджеры были на седьмом небе от счастья.
— Что мне надеть? — тут же захлопотала Марта. А Мэтт заговорщически подмигнул сыну и сказал:
— Не суетись, мать. Я полагаю, нам нужно соснуть после обеда и дать нашим голубкам возможность уединиться.
Декстер прекрасно понял скрытый смысл этих слов.
После того как родители удалились в отведенную им комнату, он увел Розариту в их спальню, закрыл дверь и сказал:
— По-моему, отец подал блестящую идею!
— Какую именно? — спросила она.
— Насчет того, чтобы поваляться перед тем, как мы отправимся в гости к Чесу. У тебя был трудный день. Я знаю, ходить с мамой по магазинам — нелегкий труд. Она в отличие от тебя не умеет быстро выбирать.
— Это подвох? — подозрительно прищурилась Розарита. — Ты что-то задумал?
— Ровным счетом ничего. Я просто хотел сказать, что ты — непревзойденный мастер в том, что касается покупок. Помнишь, как мы ходили в «Блумингдейлс» и ты купила мне рубашки? Они были просто великолепны! Я до сих пор их ношу.
— С чего это ты вдруг стал таким хорошим? — спросила Розарита, все еще подозревая, что тут что-то нечисто.
— Потому что… я тебя люблю.
Розарита уселась на край кровати.
— Не любовь движет миром, Декстер, — сказала она. — Сожалею, но это так.