Смертельный удар
Шрифт:
Кумах молча удалился к своим солдатам. Следом прибыл Бейда, начальник осадного обоза. Тучный и широкоплечий ливиец, похожий со спины на медведя. При одном взгляде на этого «медведя» Чайка верил, что он способен «заломать» любого, кто встанет на его пути. Или в одиночку перетащить тяжеленную баллисту метров на двадцать.
— Обоз готов, мой командир, — коротко ответил Бейда.
Затем прибыли еще несколько командиров, включая Амада, но людей Мазика все еще не было. Разведку пришлось ждать до самого вечера, однако когда она все же появилась, вести были самые подходящие — почти на полдня пути во все стороны крупных сил неприятеля не наблюдалось.
— Выступаем! — приказал Федор
Когда командиры разошлись по своим войскам и вся огромная масса повозок, людей и животных пришла в движение, устремившись железными потоками вдоль берега на север, Чайка отдал последний приказ Могадору.
— Теперь ты можешь отплывать, — сообщил он капитану своего флагмана. — Весь флот передается под твое командование. Ты должен привести его обратно на Сицилию, не ввязываясь в сражения. Ганнибалу он еще пригодится, а нам уже нет. Мы уходим от этих берегов вглубь, а когда и как возвратимся, знают только боги.
— Пусть боги хранят вас, — проговорил Могадор и, проводив взглядом главнокомандующего, который вскочил на лошадь, направился к своему кораблю.
Глава восьмая
Старый друг
Стена позади пирсов, к которым жались круглобокие «торговцы», действительно оказалась ниже, чем у ворот, располагавшихся за военной гаванью.
— Не соврал Каранадис, — ухмыльнулся Леха, — молодец. Теперь мы этот город быстро возьмем. Может, и горшки не понадобятся.
Не тратя время на военных моряков Одесса, которые пытались остановить продвижение скифов, Ларин направил свою квинкерему прямо к торговым пирсам. За ним устремились еще два скифских корабля. Остальные обрушились на стоявшие в военной гавани триеры, которые составляли ее основную силу, забрасывая их зажигательными снарядами. Греки отвечали прямо со своих кораблей, не желая сдаваться. Завязалась жестокая перестрелка, и вскоре всю военную гавань заволокло дымом пожарища. Несмотря на то, что с первого взгляда было ясно, что триер в гавани вдвое больше, чем у скифов, внезапность позволила нападавшим поджечь большинство кораблей еще до того, как греческие моряки попытались хоть что-нибудь сделать. И вскоре греки стали отходить, бросая обреченные корабли, под прикрытие стен, просачиваясь сквозь главные ворота. Они явно были ошеломлены столь неожиданным нападением.
— Пошла потеха, — ухмыльнулся Ларин, убедившись в том, что его не ждали, — а теперь вперед, на стену.
На пирсах, где недавно шла бойкая торговля — до вечера еще было далеко — началась паника. Все с криками бросились врассыпную, едва завидев силуэты скифских военных кораблей. Множество товара осталось лежать на прилавках или просто на земле, брошенное хозяевами, устремившимися под защиту стен. Морпехи с «Узунлара», воткнувшегося в пирс и задевшего при этом пару торговых кораблей, попытались захватить ворота ближней башни, но не успели. Те захлопнулись буквально у них перед носом. Но Ларин и не рассчитывал на очень легкую добычу. Главное, что они уже были в гавани. Остальное — дело техники.
Глядя как морпехи, приставив лестницы, уже карабкаются на примыкавшую к башне стену, а оттуда в них летят стрелы, Ларин лишь испытал знакомое чувство уверенности, всегда охватывавшее его во время атаки. Размышлять было уже поздно. Нужно было драться. А это всегда проще.
— Инисмей, остаешься здесь, отвечаешь за Каранадиса, — приказал Ларин, выхватывая меч и спускаясь по сходням с корабля, когда увидел, что морпехи с ходу захватили плацдарм на стене и удерживали его, отбивая яростные контратаки гоплитов.
— Потрудимся, джентльмены, — пробормотал он себе под нос, возглавив на пирсе сразу две колонны пехотинцев, что десантировались с причаливших кораблей.
Сразу по нескольким лестницам морпехи в чешуйчатых панцирях и с круглыми щитами, вслед за своим командиром, взобрались на захваченный участок стены. Здесь Ларин смог осмотреться и окинуть взглядом город, что лежал перед ним. Справа и слева по стене шли схватки с гоплитами. Слева они постоянно прибывали через башню.
Прямо под стеной находились какие-то склады или мастерские — длинные прямоугольные бараки занимали почти весь прилегающий квартал. Между ними по узким улочкам в сторону цитадели, окруженной еще одной стеной квартала особняков с храмом в центре, с криками бежали испуганные торговцы. Сквозь них к стенам пробивался отряд гоплитов в красно-черных панцирях. Дальше к мастерским примыкали дома купцов средней руки и не очень богатых горожан, разбавленные несколькими жертвенными площадками, это Ларину уже не нужно было объяснять, немало городов повидал. Дома получше жались к площади, сразу за которой начинался укрепрайон, тянувшийся до главных ворот. «И где же тут искать этого подлеца Иседона? — первое, о чем подумал Ларин, оказавшись на стене. — В средней части города или уже в цитадели? Ладно, Каранадис проведет. Он-то уж знает. А пока надо расчистить дорогу».
Но прежде чем врубиться в ряды гоплитов, перекрывавших путь к башне, он заметил еще кое-что вдали за городом, стоявшим на каменистом мысу. Слева, сразу за крепостной стеной, у подножия горы, возвышавшейся над осажденным городом, находилась еще одна небольшая бухта, от которой вела узкая, едва различимая отсюда дорога. И по ней в сторону бухты двигалось несколько груженых повозок — самые расторопные горожане уже бежали из города, не дожидаясь исхода сражения. И, судя по всему, это были не бедные горожане, раз могли себе позволить держать на такой случай несколько торговых кораблей. «Еще не хватало, чтобы эта сволочь сбежала — пришел в ярость адмирал — когда я уже в двух шагах. Ну уж нет!»
— Тесновато здесь, — проговорил адмирал уже вслух, — пора расширять владения.
И, вскинув меч, врубился в толпу гоплитов, защищавших башню. В яростной драке Леха схватился с одним из широкоплечих воинов и серией мощных ударов выбил у него из рук щит. Но грек тоже попался не из робких, двигался он быстро, а потому мгновенно подобрал другой щит у мертвеца, и бой продолжился снова. Он даже смог задеть адмирала в плечо, разрубив наплечник, но это только раззадорило Леху, который в ответ сшиб с противника шлем, а, затем, не расходуя силы на лишние движения, ударом ноги отправил его в полет со стены. Оглушенный гоплит перевалился через ограждения и рухнул на крышу барка, проломив ее.
Удовлетворившись захватом башни, в которую адмирал ворвался первым, умертвив еще двоих греков, Ларин пропустил вперед своих солдат, а сам приказал открыть ворота и привести к нему в башню Каранадиса. Пока бой продолжался на близлежащих улицах, Леха внимательно всматривался в то, что происходит на дороге за городом, где состоятельных беженцев все прибывало. И лишь изредка он поглядывал в сторону главных городских ворот, где мощная атака скифов пока не возымела результата. Гоплитов там было гораздо больше, да и стены повыше. «Надо бы взорвать к чертовой матери эти ворота», — подумал Ларин в раздражении, что должен отвлекаться на такую ерунду, как окончательная победа, в ту минуту, когда предатель Иседон находился почти у него в руках и мог сбежать.