Смертельный удар
Шрифт:
— Нумидийцы, которых я отправил вчера в другую сторону, сообщили мне, что в двух днях пути от нас стоит лагерем какая-то армия, перекрывая дорогу на Карфаген, — проговорил Чайка, развивая свою мысль, — вероятно, это кто-то из военачальников Эндимиона. Он ждет меня. А это значит, что сам Эндимион, где бы он не находился, вынужден был перебросить часть сил сюда, ослабив собственную армию, которая противостоит Гасдрубалу. Это нам только на руку. И Гасдрубалу тоже.
— Мы уже далеко вклинились в территории, подвластные сенату, — осторожно заметил Амад, придерживая лошадь, — с трех сторон от нас уже появились укрепления врага, у которого тоже есть конница.
— Ты читаешь мои мысли, — похвалил его Федор, — я думаю, что свою первую задачу мы уже выполнили. Сенат обеспокоен появлением в своем тылу неизвестной армии. На какое-то время этого страха хватит, чтобы сковать силы. А пока они поймут, что мы не движемся к столице и не собираемся штурмовать укрепления, мы уже соединимся с Гасдрубалом.
Он помолчал немного, разглядывая какую-то суматоху, происходившую среди пальм оазиса.
— Так что сегодня же мы повернем обратно на юг и уйдем в пустынные земли, — приказал Чайка. — Двинемся в обход Замы и будем искать армию Гасдрубала, которая должна находиться, по донесениям разведки, где-то в центральной Нумидии. И пусть боги помогут нам встретить ее раньше, чем армию Эндимиона, численность которой нам так и не известна.
Закончив «диктовать» приказ, Федор вдруг вскинул руку вверх. Пехота, мерно вышагивавшая за ним по дороге, остановилась, подняв облако пыли. Между пальм, которыми порос склон невысокой скалы, нависавшей над единственной дорогой, сверкали мечи и шлемы, раздавалось ржание коней. Там явно происходило сражение.
— Засада! — проговорил Амад, имевший орлиное зрение.
— Разберись с ней, — приказал Федор, — я намеревался занять этот оазис для отдыха армии, перед тем как направиться обратно в пустыню.
Амад поскакал вперед, и за ним устремилось около сотни всадников из основной колонны испанцев, ехавших рядом с пехотой прямо по твердой земле. Не прошло и нескольких минут, как Амад исчез между скал со своей сотней. А Федор, наблюдая за сражением на склоне, увидел, что все оно переместилось на другую сторону, и было совершенно не ясно, что там сейчас происходит. Но Чайка был уверен, что победа осталась за его воинами, а потому рискнул продолжить движение, окруженный лишь своими офицерами, хотя и сделав знак еще одной сотне испанцев следовать за собой. Однако, едва въехав в ущелье, Чайка быстро осознал, что долгое отсутствие настоящего противника его сильно расслабило. Едва ли не в центре территории Карфагена он позволил себе безмятежность. А зря.
За поворотом, где ущелье значительно расширялось, Чайка узрел настоящее побоище. От вертикальной скалы до ручья, прорезавшего себе в камнях довольно глубокое русло, все пространство было наполнено сражавшимися всадниками в очень похожих доспехах, и Федор с большим трудом определил, где же свои. Мост через ручей в конце ущелья был в руках противника. На склонах скалы засели лучники, поливавшие все пространство внизу стрелами. Эти, судя по синим панцирям, вообще относились к морской пехоте сената, невесть как сюда попавшей.
«Только баллист мне не хватало», — успел подумать Федор, прежде чем сам был втянут в эту мясорубку.
Баллист, к счастью, у противника не было, но драка и без них выходила нешуточная. Здесь, в узком месте, его авангард атаковала сенатская тяжелая конница при поддержке пехоты. Прорвавшись сквозь ряды испанцев Амада, шлем которого Чайка успел заметить в гуще сражения, на главнокомандующего напала дюжина всадников врага.
— Придется и самому поработать клинком. Не все же отсиживаться за спинами своих солдат, — сплюнул Федор, оглянувшись назад и понимая, что сотня испанцев, охранявшая его тылы, никак не успеет отразить это нападение, хотя и заметила противника.
Два его офицера попытались преградить путь всадникам врага, но были мгновенно убиты. Одного зарубил противник, а другого «сняли» стрелой со скалы.
— Скачи к пехотинцам! — приказал Федор своему ординарцу, выхватывая фалькату. — Пусть Кумах сбросит лучников со скал. А мы тут как-нибудь разберемся.
И не дожидаясь ответа, скрестил свой клинок с фалькатой противника, того, что оказался ближе к нему. Отразив его, Федор подставил щит под другой удар и принял на него третий, но четвертый пропустил, а тот пришелся по шлему. От хлесткого удара у него зазвенело в ушах, и даже шлем слегка съехал на сторону. Федор покачнулся в седле. Противнику показалось, что он вот-вот выпадет из него, но Чайка лишь изогнулся и неожиданным ударом из-за головы коня вдруг достал своего поединщика. Фальката задела кожаный панцирь в районе ребер, разрубая его своим изогнутым наконечником, словно топором. Всадник согнулся пополам и выронил свой меч. А Федор, быстро приходя в себя, нанес еще один, завершающий удар по плечу, едва не отрубив его.
Не успел главнокомандующий выпрямиться в седле, как в шею его лошади со свистом вонзились две стрелы, предназначенные ему, а затем еще одна впилась в бок, буквально в десяти сантиметрах от левой ноги. Конь захрипел и зашатался.
— Ах вы, суки! — выругался Федор, тщетно пытаясь заставить коня выровняться. — Издалека завалить решили. Не выйдет!
Между тем в круп коня впилось еще две стрелы. Прикрывшись щитом, он обшаривал взглядом скалы, пытаясь высмотреть своих обидчиков, но не успел — неожиданно появившись из всеобщей свалки, к нему подлетел еще один всадник в шлеме с белым плюмажем и нанес удар фалькатой, который Федор едва успел принять на щит. Удар был такой силы, что Чайка вылетел-таки из седла, а когда попытался подняться, то увидел, как его конь всей тушей падает на него. Отбросив щит, Федор успел в последний момент перекатиться на несколько шагов в сторону и мертвое животное не придавило его, обдав лишь теплой волной пыли.
Вскочив на ноги. Чайка приготовился отразить неминуемый удар сверху, который должен был нанести противник, чтобы добить почти беззащитного перед ним Федора, Но вместо этого увидел, как тот сам слетает с коня, выброшенный из седла мощным и смертельным ударом подоспевшего испанца. На глазах Чайки атака его всадников уничтожила всех врагов, кто еще оставался рядом, и помогла воинам сильно поредевшего авангарда Амада вытеснить их из ущелья за мост. С дикими криками обрушившись на врага, испанская конница буквально изрубила всадников сената в куски.
Вслед за ней последовала атака по скалистому склону горы пехотинцев Кумаха, которые вытеснили, вернее, просто сбросили вниз всех лучников, засевших там. Один из них рухнул буквально в нескольких метрах от главнокомандующего, которому только что подвели свежего коня. Вскочив на скакуна, Федор подъехал к мертвецу, желая изучить его лицо, словно это был именно тот, кто стрелял в него. Мертвый пехотинец с переломанной шеей и неестественно выгнутыми руками был одет в точно такую же форму, как и его морпехи. «Надо бы придумать какой-нибудь отличительный знак, — отстраненно подумал Федор, дергая за поводья, — а то в бою попробуй разбери теперь, кто свой, кто чужой. Может, повязки всех заставить носить на рукаве?»