Смертельный выстрел
Шрифт:
Кроме того, Дюпре питал еще некоторые честолюбивые мысли. Он путешествовал по Европе, был во Франции, где посещал дома знатных фамилий, с которыми даже находился в родстве. В Луизиане же он был только плантатором между плантаторами. В Техасе, где земли отличались дешевизною, он мечтал построить большое и роскошное имение. И намеревался основать настоящее заатлантическое княжество.
Полковник Армстронг был для него очень важным компаньоном; его все уважали, несмотря на разоренное его состояние. Характер его внушал уважение, и он легко мог привлечь сильных и отважных лесных людей, которые одинаково хорошо владеют топором и карабином и без которых поселения на крайней границе Техаса не имели бы никаких шансов на безопасность и успех.
Полковник отправлялся на самую крайнюю границу, где земля продавалась еще по казенной цене — по доллару с четвертью за десятину.
Теперь, когда капиталист Луи Дюпре присоединился к колонии, устройство ее пошло довольно легко, и полковнику Армстронгу оставалось наблюдать за приготовлениями, заниматься покупкой фургонов, мулов и быков, нанимать погонщиков и других служителей, наводя справки о том, хорошие ли семейства соглашались следовать за ними.
Полковник был почти предоставлен самому себе, своей интуиции и своему опыту.
Будущий зять оказывал ему не особенно большую помощь. Молодой человек был слишком занят своею белокурой Джесси, чтобы думать о чем-нибудь другом. Без нее он жить не мог, они оба скучали, если что-нибудь отвлекало их друг от друга.
Елене Армстронг, вследствие этого эгоизма влюбленных, часто приходилось быть одной или ограничиваться обществом своей мулатки Юлии. Последняя знала причину грусти своей госпожи. Девушка была грамотной и, когда клала надушенные записки в дупло магнолии, она понимала, что это были любовные письма.
Мулатка обладала нежным сердцем и очень любила свою госпожу. Горе, подтачивавшее эту молодую жизнь, глубоко трогало ее. Но у Юлии были собственные печали: она оставила на Миссисипи возлюбленного, местопребывание которого было известно только ей и еще одному лицу. Ее, однако, поддерживала надежда, что он может преодолеть все препятствия и присоединиться к ней в краю, где собаки Дика Дарка не могли уже его преследовать. Какова бы ни была судьба беглого невольника, Юлия была уверена в его преданной любви, и уже одно это предохраняло ее от отчаяния. Вот почему она особенно остро понимала боль и отчаяние своей молодой госпожи.
И вот однажды она вошла в спальню своей госпожи, неся в руке то, что, по ее мнению, должно было послужить разгадкой к горю ее госпожи.
— Посмотрите, мисс Елена, — сказала она, подходя с волнением, — вот натчезская газета, только что полученная с почтой. Здесь есть одно место, которое удивит вас, я уверена.
Елена дрожащей рукою схватила газету. Она ожидала найти в свадебных объявлениях известие о женитьбе Чарльза Кленси на какой-нибудь молодой креолке, имени которой она не знала. Это было бы последним его коварством
Но как же изменилось ее лицо, когда она взглянула на статью, извещавшую о смерти Чарльза Кленси.
Вся затрепетав, она попыталась найти подробности. Было подробно описано убийство Чарльза Кленси и арест Ричарда Дарка, заподозренного в этом убийстве и посаженного в тюрьму графства. О дальнейшей судьбе последнего ничего не было сказано, так как газета вышла в самый день ареста. Но затем напечатано было сообщение о смерти вдовы Кленси и о том, как эта смерть привела в волнение всю колонию, в которой случились эти трагические события. Рассказывались и другие подробности и, между прочим, одна, имевшая для Елены интерес: редактор упоминал о письме, которое она написала и адресовала Чарльзу Кленси и которое потерял Ричард Дарк. Редактор, не получив еще копии, приводил содержание письма вкратце, но оно все-таки компрометировало и унижало Елену.
Горе и стыд охватили ее. Гордая девушка, до сих пор поддерживаемая ревностью, теперь отдалась другому волнению; выронив из рук газету, она упала на спинку кресла, на котором сидела. Сердце ее билось с такой силою, что, казалось, готово было разорваться.
Глава XXVII. ЧТО СДЕЛАЛОСЬ С ДИКОМ ДАРКОМ
Тюрьма, в которой сидел Ричард Дарк, находилась в главном городе графства, в котором совершилось убийство.
В цивилизованных странах Европы вид главного города округа дает представление о важности города. Вы можете увидеть улицы, по большей части кривые, одну или несколько церквей и даже собор.
Не встречается этого на юге или юго-западе Америки. Там столица округа не имеет ничего общего с европейскими городами. В ней, правда, есть улицы, но не кривые, и есть церкви, и даже гораздо больше, чем в городах Старого Света, и, без сомнения, здания важнее английской ратуши или рыночного дома.
Таков Корт-Хауз или дом судебных учреждений — здание, присущее американской республике, представляющее замечательную черту ее национальной архитектуры и в то же время играющее важную роль в политической жизни страны.
Я не намерен приводить обычаи американского Корт-Хауза или описывать его. Достаточно будет сказать, что, несмотря на свою величину и претенциозную архитектуру, он часто стоит в центре города среди деревянных домиков, что скорее можно назвать деревней. Гостиница — единственное частное здание, которое можно назвать домом. Самый маленький американский городок имеет свою гостиницу, которая может приютить сто путешественников. Но Корт-Хауз может поместить их двести и усадить за одним столом.
Тюрьма, в которой сидел Ричард Дарк, примыкала к Корт-Хаузу наподобие флигеля. Она состояла из одной только камеры, ибо в юго-западных штатах Америки только убийц или важных преступников можно было сажать в тюрьму. Посетители занимали отдельные комнаты в отдаленной части Корт-Хауза.
Было около двух часов утра на другой день после ареста Дика Дарка, когда в окружной город въехали всадники, о которых мы уже говорили. Они двигались в беспорядке и, по-видимому, без начальника. Несмотря на это, ими, казалось, руководила одна мысль, заставлявшая их придерживаться кое-какой организации. Во всяком случае, они прямо стремились к цели, словно повинуясь самой строгой дисциплине. Подъехав к воротам тюрьмы, они остановились без всякого приказа. Так же быстро, словно по команде сурового начальника, они спрыгнули с седел, закинули поводья на шею лошадям и оставили их на свободе. Каждый держал ружье в руке. Первые три или четыре человека, подошедшие к двери тюрьмы, остановились в изумлении: они не нашли здесь тюремщика.