Смерти подобна
Шрифт:
То налог неправильно посчитает, то недоплату сделает, то премию нашему грузчику Ильичу выпишет в тридцать тысяч, и он от радости уйдет в месячный запой. Нет, если в твоей голове опилки, ничего тебе не поможет. Даже длинные зеленые волосы и лицо фотомодели.
— Меня Борис Дракарович отпустил, — игнорируя презрительный взор, обхожу древесницу, уклоняясь от хлестнувшего воздух стебля фикуса. — И не размахивай тут будущей макулатурой. Лучше кактусы оживи в кабинете начальника, все равно на большее не способна.
— Стерва! — шипит Ирка, не придумав ничего умнее.
Хотя, может, она и не дура. Просто словарный
Пожимаю плечами, выходя из офиса.
Нет, все-таки хорошо, что Ирка у нас одна. А остальные или простые парни, копающие могилы и готовящие гроб, или уже давно перешагнули бальзаковский возраст даже по меркам нечисти да нелюдей.
На улице было прохладно. Серые тучи заволокли голубое небо и готовились пролить на головы прохожих литры дождевой воды. Лопата лениво отсвечивала рунами, пугая детишек и забавляя взрослых. Один из банников тащил посылку с «Почты России», матерясь и ругаясь на ленивых операторов. Лицо нашего мэра Иннокентия Кошмаровича своим кислым видом на рекламном баннере в очередной раз отпугивало потенциальных избирателей.
— Эге-гей, подруга!
Я резко остановилась, дождавшись, пока Станка, подхватив яркие юбки своего цыганского наряда, добежит до меня. Звон нашитых монеток на блузке привлекал к ней взгляды мужчин, а черноокая цыганка только улыбалась, но игнорировала любые попытки проявить интерес.
— Куда идешь? — запыхавшись, поинтересовалась Папуш, приглаживая кудрявую черную шевелюру.
— В Церковь, — отозвалась я, продолжая путь.
— О, небось по Ваське соскучилась? — ехидно улыбнулась подружка, и я даже глаза закатила от такой фамильярности. Хотела было возразить, но в этот момент Станка приблизилась и, коснувшись моих волос, выдернула волосок, заставив меня вскрикнуть от боли.
— Ай, чего творишь! — возмутилась я, поправляя съевшую шляпу на своей голове.
— Погадаю на вас, — отозвалась Папуш, пряча мой волосок в своей небольшой сумке-поясе, похлопав меня по руке. — Судьбу твою узнать хочу.
— Не думаю, что стоит, — сглотнула я внезапно образовавшийся ком и отвела взгляд от внимательного взора Станки.
Не то место, чтобы такие вещи обсуждать. Не хотелось мне сейчас общаться на тему моего договора со Смертью и его последствиями. Внутри все сжалось от неприятного чувства, которое возникало каждый раз, стоило подумать о печати на моей груди.
— Договор — не приговор, Кристин, — отозвалась Станка мягко, — тогда у тебя выбора не было. А сейчас?
— И сейчас его нет. Знаешь же, что нельзя его разорвать, — отрезала я, сморгнув горячие слезы.
Цена договора — одна спасенная от уничтожения душа. Дабы расторгнуть сделку, пришлось бы ею пожертвовать. Никогда и ни за что я бы не пошла на это. Однажды перешагнешь грань, и не будет пути назад. Смерть взяла мою душу в качестве платы, значит, так тому и быть.
— Твоя бабушка…
— Станка, — предупреждающе рыкнула я, заставляя цыганку замолчать. Мы остановились под яблоней, слыша шелест листвы над нашими головами, и смотрели друг на друга. Подруга опустила глаза первой, разглядывая пробоины на асфальтовой дорожке, пиная носком ботинка маленькие камешки.
— Я бы снова это сделала, — выдохнула
Неожиданный порыв ветра принес с собой знакомый запах и звон церковного колокола. Резко обернувшись, я увидела идущую впереди процессию. Ничего особенного, просто траурный ход с гробом и рыдающими родственниками впереди. Десятки людей, парочка домовых шагали в сторону нашего храма на отпевание. Странно, обычно их доставляли из морга в церковь по просьбе родственников. Я попыталась припомнить, кто недавно из жителей города у нас упокоился и приходил ли запрос на погребение.
— Это Владимир Максимович, — потянула Папуш, прерывая мои размышления. — Он у нас травами закупался постоянно, вон дочь его. Бывший лекарь, на пенсии многим тоже помогал.
— А, тот, который по части неврологии, — покивала я, вглядываясь в худенькую женщину средних лет в черном платье с покрытой головой. Она то и дело прикладывала платок к глазам, стараясь держаться. Медленно брела рядом с черным гробом, касаясь гладкой поверхности.
Безысходность, горе, боль и запах разложения с сырой землей. Все это я ощутила сразу же, стоило ветру принести с собой целый букет запахов, доступных только некромантам. Печальная картина.
Похоронная процессия двинулась дальше, и я, вздохнув, заставила себя тоже сдвинуться с места.
— Пойдешь со мной до церкви? — спросила я, не очень желая попасть на отпевание. Но, может, удаться сделать все быстро, не участвуя в этом?
— И побесить Олега? Еще как! — хохотнула Станка, коварно улыбаясь.
Представляя себе перекошенное лицо церковного огневика-священника, ятолько фыркнула. Вот уж точно будет весело.
Глава 16
Церковь Пресвятой Матроны — или Кафедральный Собор Покрова Пресвятой Агриппины — представляла собой единый комплекс из белого камня. Основное здание — храм с большим синим куполом и золочеными крестами и колокольня. Вокруг раскинулся живописный небольшой сад, где росли липы и яблони, а рядом ютились кусты сирени, вишни и многих других растений. Полевые цветы украшали аккуратные клумбы, идеально выстриженный газон радовал взгляд любого перфекциониста.
Все такое чистое, уютное, что я немного опасалась находиться среди всего этого великолепия.
Похоронную процессию мы со Станкой давно обогнали, спеша в сторону основного входа церкви и слыша первый звон колокола. Отпевание Владимира Максимовича Дольского должно было скоро начаться. Близкие друзья и родственники зачитывали Псалтырь прежде, чем гроб с покойным внесли бы в храм, поэтому у нас оставалось еще немного времени на осмотр. Я шагнула по ступенькам и решительно толкнула тяжелые двери, тут же ощутив аромат благовоний.
— Говорю вам: нечистое это дело! Разве можно отпевать покойного, когда мощей нет и защиты у храма никакой?!
На наших глазах Олег отчаянно спорил с кем-то из прислужников. Тот, пряча руки в широких рукавах своей золотой мантии, внимательно слушал его. Судя по повышенным тонам, спор явно шел давно и касался нашей общей проблемы — мощей святой Агриппины.
— Ты зря беспокоишься, сын мой, — седовласый мужчина с густой бородой. Я внимательно присмотрелась к нему, но ни внешние данные, ни одежда не помогли определить, кто это. — Все это проделки бесов и врагов наших. Но мы сильны как никогда.