Смерти вопреки
Шрифт:
Дорога, по которой ехал тарахтящий на ухабах изношенный «рафик», ровностью покрытия похвастаться не могла. Водила, немолодой мужичок с неряшливой бородкой-клинышком, постоянно чертыхался, вводя машину в очередной вираж. Блеклый свет фар время от времени выхватывал из темноты растущие по обочинам тополя и раскидистые, давно не ухоженные пыльные кусты. Несколько раз попадались с воем сирен летящие куда-то пожарные машины или скорые. На северо-западе, за лесным массивом, по небосводу гуляли сполохи зарниц, очень необычных для текущего времени года. Тревожное чувство не покидало всех. Шелестов усадил на переднее сиденье Кицелюка,
Баранов переглянулся со Скобленко, крепко вцепившимся во вверенный автомат, упертый откинутым прикладом в пол машины. Не решаясь заговорить, он молча кивнул в окно. Мимо пронесся завывающий сиреной и мигающий синими фонарями милицейский «жигуленок». Произошло что-то действительно из ряда вон выходящее. Но пока об истинной причине молодые сержанты могли лишь гадать, зная, что антидиверсионников по любому мелкому поводу в ночь срывать не будет никто, да еще и в полном составе батальона. Куда убыли остальные сослуживцы – они не знали, как, впрочем, и не были посвящены в детали задания их группы. В первый же день прибытия к новому месту службы – и вдруг встрять в какое-то крупное происшествие. С одной стороны, это вызывало некоторую гордость и чувство собственной значимости в общем деле. С другой же – тревожила неизвестность, давила на психику полная неопределенность глубокой апрельской ночи, царящей вокруг. И лишь невозмутимость командира группы, молчаливо, одобрительно кивающего в ответ на реплики ученого, да расслабленная поза громилы сержанта на переднем сиденье несколько успокаивали.
Полчаса гонки по ухабам вымотали всех окончательно, и Баранов обрадовался, когда, скрипя тормозами, микроавтобус резко остановился у ослепительно бьющего в глаза фонаря-прожектора – сразу за предупреждающим знаком «Стой! Закрытая территория. Предъяви документы!». Выбежавший из помещения КПП дежурный в звании прапорщика обошел машину по кругу и заговорил с водителем:
– Привет, Николаич! Вы чего среди ночи, да еще и по этой дороге сорвались? Кто это с тобой? Слыхал? На станции авария!..
Сообразивший, о какой станции идет речь, Баранов бросил хмурый взгляд на Скобленко. Но его рассуждения прервал перебивший прапорщика старший лейтенант Шелестов, удержавший крепкой хваткой новые порывы истерики сидящего рядом инженера:
– Товарищ прапорщик! – в лицо дежурного ткнулась раскрытая корочка удостоверения. – Группа особого назначения! Открывайте ворота быстрее!
– Й-есть… – опешивший было военный разом встрепенулся, одернул китель и поправил портупею, приняв строевую стойку, но не вызвав при этом чувства восхищения воинской выправкой. Грузный живот сильно портил картину, напомнившую карикатуры, рисуемые в солдатских дембельских альбомах. Впрочем, пузо не помешало прапорщику шустро метнуться к неосвещенному пространству. Тут же раздался скрип отодвигаемой створки ворот, и тронутый за плечо Шелестовым водитель резко сорвал автомобиль с места.
Затем последовало несколько крутых поворотов по извилистой узкой дорожке, промелькнуло несколько зданий непонятного назначения, бегущие куда-то люди, ровная аллейка, освещенная рассеянным светом склонившихся над ней дуг-фонарей. Пара силуэтов машин с кунгами и, вероятнее всего, локаторами, медленно вращающимися в разные стороны. И вдруг – массивные широкие ворота высотой в три этажа, встроенные в громадную насыпь поверх окрашенных в защитные цвета бетонных блоков, виднеющихся на лицевой стороне бункера.
– Ого… – Скобленко впервые за поездку произнес нечто членораздельное. – Ты смотри, какое все большое…
– Тихо ты… – Баранов покосился на старшего лейтенанта, но тот до сих пор вежливо и терпеливо выслушивал инженера, не перестающего жаловаться на судьбу. – Поменьше эмоций, Скребок. Еще наших волнений сейчас не хватало – в дополнение к общему ажиотажу. Одно я понял: на Станции произошла авария, и, похоже, крупная, иначе бы нас, молодых, наверное, не сорвали. А если сорвали антидиверсионников – всех, вплоть до прибывшей молодежи, значит, дела и впрямь аховые… Вероятно, пахнет именно диверсией, а это означает, что мы можем вплотную столкнуться с противником, понимаешь? Реальным, который по нам стрелять начнет. Выходит, что шутить некогда, нужно быть готовым – в любую минуту вступить в бой. Не забыл еще, как автомат называется?
Вован ухмыльнулся, пытаясь тем самым привести в чувство резко побледневшего, растерянного товарища. Виталик же в свою очередь принялся лихорадочно озираться, высматривая в окна подбирающихся с разных сторон шпионов и диверсантов. Тем временем по салону микроавтобуса загулял яркий луч шахтерского фонаря. Очередной досмотр на пропускном пункте. А Баранов успел пожалеть, что высказал другу набежавшие мысли. Состояние Скобленко явно не позволяло ему адекватно реагировать на происходящее. Не помогло даже спокойное поведение старших группы. Ко всему прочему, досматривающие машину оказались одеты в защитные химические костюмы и респираторы, отчего несколько смахивали в темноте на инопланетных существ. Виталик во всем, появившемся снаружи, теперь видел угрозу для себя. Подскочив, он перекинул автомат в правую руку, а левой попытался достать из подсумка заряженный магазин. Стоящий позади «рафика» тут же вскинулся, прицелившись в салон. Раздался глухой крик:
– Не двигаться! Оружие на пол! Следующее движение – стреляю на поражение!
– Тихо… Тихо! – настала очередь вступить в дело Шелестову, протягивающему навстречу лучу света раскрытое удостоверение. – Я тебя, Сафронов, даже сквозь эту маску узнаю! – старший лейтенант развернулся к Скобленко и Баранову, желая приструнить невыдержанного молодого, но успокоился, увидев, что тяжело дышащий Вовка в мгновение ока скрутил паникующего товарища, вырвав у того автомат и бросив его на пол.
Держащий машину на прицеле опустил ствол автомата и иронично выдал:
– Рома, да ты прям всевидящий. Каждый раз удивляюсь твоим способностям. Ну, вот как ты меня узнал, а? А я вот тебя не узнаю – обычно ты с бывалыми парнями на задание ходишь, а тут…
– Некогда нам, Серег! – заговорил Шелестов. – Вениамину Константиновичу в помощь выделены начштаба. Там у него в лаборатории что-то непонятное. Дай команду, чтобы ворота открыли. Я тебе потом секреты свои поведаю…
– Да, да! – вставил слово ученый, успевший за это время упасть ничком, а теперь усаживающийся в кресле и отряхивающийся. – Скорее, пожалуйста… Это совсем не шутки…
– Так и у нас работа не позволяет шутить, товарищ Синцов… Кстати, а чего вы сегодня с этой стороны решили поехать? А, ну да, ЧП же… Там сейчас не до вас… – стоящий нажал на кнопку переговорного устройства сбоку ворот и выдал в микрофон: – Два, семь, пять! Допуск – второй!
Правая створка тут же поехала в сторону, открывая широкий зев внутреннего тоннеля, напоминающего собой линию метрополитена. Машина фыркнула чихающим двигателем и тронулась вперед, а до слуха сидящих в салоне донесся – ворчливый голос: