Смертник номер один
Шрифт:
– Что со вторым киллером? – задал я вопрос, сильно меня интересующий.
– Опытный парень. Носом прочувствовал ситуацию. Кроме того, за две минуты до попытки задержания он пытался дозвониться первому, которого только что потерял из виду. Сафронов ответил, что парень ошибся номером. Но, видимо, он что-то почувствовал – и вычислил наших людей с трех шагов. При попытке задержания убит мент нашего сопровождения и ранен наш сотрудник.
– А сам он? – спросил я, надеясь, что капитан Сафронов хорошо стреляет.
– Нам был дан приказ захватить его живьем, – посетовал капитан. – Он выбросил из подъехавшей машины женщину, сел за руль и тут же скрылся в плотном потоке. При сильной плотности движения умудрился чуть
– Машина… – хотел было задать свой вопрос Сережа.
– Ее нашли через два квартала. Сам киллер благополучно ушел. Правда, удалось снять его на видео – менты постарались. Уже объявлен розыск, но надежды на удачу мало. Он просто переоденется, сменит прическу, даже не подстригаясь, – и его уже никто не опознает. Прическа заметная, под Стивена Сигала. А если решится, например, голову побрить, не опознают тем более.
– Трубка! – сразу сообразил я. – Нужно было звонить Воскобойникову. Он отыскал бы его по трубке. Может, еще не поздно?
– Поздно, – вяло отмахнулся Сафронов. – Я же сказал, что он человек опытный. Трубку бросил в машине. Видимо, кому-то позвонил, а потом стер все номера и избавился от трубки.
– Кому позвонил? – спросил я. – О чем говорил?
– Я при этом не присутствовал. – Сафронов был недоволен допросом, как и я был недоволен его действиями. В подобных случаях всегда кажется, что сам отработал бы лучше и все предусмотрел бы.
– Воскобойников… – напомнил я. – Трубка киллера уже была на контроле.
– Да, не привыкли мы работать с «космонавтами», – сказал генерал и вышел.
Я догадался, что Лукьянов хочет заглянуть в кабинет, выделенный старшему лейтенанту Воскобойникову, чтобы получить нужные сведения. Я подошел к двери и сказал в широкую спину Лукьянова:
– Товарищ генерал, необходимо проверить регистрацию номера. Вполне возможно, что sim-карта была зарегистрирована на действительного владельца. И на всех троих проверить регистрацию.
Лукьянов кивнул, не обернувшись, и действительно вошел в кабинет к Воскобойникову, который временно оккупировал стол капитана Магомедова. Мне показалось, что он рассердился на мою придирчивость. Но это была не придирчивость человека из другого ведомства, а требовательность участника операции к другим участникам. Нам осталось только ждать. Я повернулся к Сафронову. Капитан выложил на стол трубку мобильника с крупными номерами на кнопках.
– Это… – сказал Сережа.
– Это трубка второго киллера, – уточнил капитан.
– Это трубка с двумя sim-картами, – Сережа все же объяснил, что он хотел сказать. Он мог звонить по любой. Если звонил по не известному нам номеру, Воскобойников не поможет.
– Воскобойников не поможет, – сказал генерал, входя в кабинет. – Спутник разговора не зафиксировал. Две «симки», говоришь? – Он взял трубку в руки.
– А что первый киллер? – спросил я, понимая, что второго мы упустили и не имеем пока возможности до него добраться.
– Разве в его интересах что-то нам говорить? – вопросом на вопрос ответил генерал. – Пока ему могут предъявить обвинения только и исключительно по части третьей «двести двадцать второй» [11] статьи. Пистолет у него отобрали. Обычный «макаров». Говорит, что на Кавказе необходимо иметь оружие хотя бы для самообороны, иначе не проживешь. «Ствол» сейчас проверяют на причастность по картотеке МВД и ФСБ, но я уверен, что ничего не найдут. Хороший киллер дважды одним оружием не пользуется. Значит, только одна статья. И зачем ему еще что-то на себя брать? Сумеете что-то доказать – он, может быть, согласится, а может, и нет. А без этого… Молчит. Спокоен, в себе уверен, просит адвоката. Вежливо просит, не настаивает. Еще не понял, что не туда попал. Магомеда Абдуллаева, естественно, не знает, даже не слышал о таком. По звонкам мы пока с ним не работали. Нас больше интересовал его напарник. Не понимает, о каком напарнике идет речь. Ехал в поезде один, по своим коммерческим делам.
11
Статья 222, часть три УК РФ предусматривает уголовное преследование за незаконное приобретение, хранение, перевозку или ношение оружия и взрывчатых веществ.
– А Абдуллаев? – спросил я. – Тоже ждет адвоката?
– Не ждет. Этот уже понял, куда попал. Он узнал тебя с первого взгляда. Правда, не успел нанести удар – ты его уже «посадил». Узнал и меня, когда я вошел в кабинет, несмотря на гражданский наряд. Следовательно, понимает, куда и к кому в лапы попал, и догадывается, что у нас адвокатов не выделяют.
– Чтобы узнать, надо знать, – возразил я. – Не знаю, товарищ генерал, относительно вас, но я с ним раньше ни разу не встречался.
– Знает… – Генерал положил на стол четыре фотографии, две своих и две моих – лица крупным планом и в полный рост. – По фотографиям могу высказать предположение, что это два первых «заказа», по которым должны были работать киллеры.
Я посмотрел на свою фотографию, потом потрогал пальцами надоевший парик, даже за чужие волосы подергал, проверяя надежность клея. Должно быть, парик не сильно меня изменил…
Глава вторая
1
– Могу отдать должное уровню работы Гайдарова, – заметил я. – Меня трудно сфотографировать так, чтобы я не видел фотографа. Раньше я думал, что это вообще нереально. Теперь вижу, что заблуждался… Снимок, насколько я понимаю, был сделан в госпитале. Оба фото оттуда. Похоже, последние дни перед комиссией. Совсем, то есть, свежие снимки.
– У меня рука еще не перевязана, – сказал генерал. – С перевязью они меня снять еще не успели. Хотя, может быть, и сняли, только и я этого не видел, и Абдуллаеву передать не успели. Но если передали снимки, можно сделать вывод, что Джалал работал с Магомедом плотно. Возможно, даже встречался.
– Снимки можно было переслать через Интернет, никаких проблем, – сказал старший лейтенант Сережа. – Магомед, у Николишиной компьютер есть?
– Стоит, – кивнул капитан Магомедов. – Был включен; и стул еще так выдвинут, словно она мне навстречу из-за него встала. Она наверняка на нем работать умеет. А насчет Джалала – не могу знать. Просто не спрашивал. Хотя кто сейчас не умеет с компьютером обращаться? Я знаю старика, который когда-то с трудом два с половиной класса закончил; сейчас ему за семьдесят, ночи напролет «порнуху» смотрит.
– Как сам Абдуллаев объясняет наличие фотографий? – спросил я.
– А он и не объясняет, – поморщился генерал и поправил под одеждой повязку на плече – должно быть, рана чесалась. – Он вообще только усмехается и спрашивает, что будет дальше. Весьма надменно спрашивает. При этом, как я понял, его интересует только один вопрос: будем мы передавать его ментам или предпочтем работать сами. То есть, если быть более конкретным, может ли он на что-то надеяться или должен считать себя приговоренным. От помощи нам отказался молча, но категорично. Отвернулся с презрением во взгляде. Не будет он с нами сотрудничать. Даже под угрозой ствола не будет. Единственное, что удалось из него вытянуть, – это отзыв о личности Джалала Исрафилова. Хорошо о нем отозвался. О каких-то договоренностях с Джалалом говорить не стал. Манера поведения такая: не доставайте меня своими вопросами, говорить не буду. Правда, просьбу высказал.