Смертники Восточного фронта. За неправое дело
Шрифт:
Так почему же тогда, при Холме, все давалось им с такой легкостью?
Боже, нет, это безумие. Ведь правда была ему известна, та самая абсолютная истина, которая скорее является исключением, нежели правилом в этом жестоком мире — от одной только мысли о том, что при Холме им якобы было легко, он горько усмехнулся.
Впрочем, смехом это было назвать трудно. Какая глупость!
Да, тогда они выстояли. Вот и все, хотя никто не пришел им на помощь. А вот Великие Луки падут, если только к ним не прорвется группа Волера.
Теперь
Впрочем, в самом начале такие мысли по привычке приходили ему в голову, пусть даже ненадолго, скорее как минутная причуда. Вот только какая от них польза…
Он прекрасно знал, что стало бы с ним и его солдатами год назад, если бы враг действовал тогда так, как он действовал в этом году. Для этого было достаточно прочесть донесения фон Засса.
Несколько дней назад он подписал приказ о представлении фон Засса к Железному кресту и уже в считаные часы получил одобрение Берлина.
И все-таки надежда не оставляла его, потому что так бывает всегда. Игрок, играющий в ту или иную игру, может переворачивать одну за другой бесполезные карты, прекрасно зная, что существует объективная вероятность того, что в конце концов ему выпадет удача. И подчас ситуация оборачивается в его пользу лишь с самой последней картой, а вместе с ней и смешанное с удивлением осознание того, что все неудачи позади. Впрочем, неожиданностью обычно бывает не то, каким образом все завершилось, сколько эмоциональная реакция по этому поводу.
А до тех пор в душе всегда живет надежда. Группа Волера по-прежнему пробивалась вперед, сквозь метель и ветер, пытаясь нащупать в линии обороны врага слабое место.
И точно, буквально сегодня утром имели место крупные перемены. Правда, скорее для самого Шерера, а не для фон Засса.
— Он опаздывает с очередным донесением, — произнес Шерер, обращаясь к майору Метцелаару.
Тот тотчас заговорил с радистом. Даже не вставая со своего места, Шерер отчетливо слышал их разговор.
— Наверно, виновата погода, — произнес Метцелаар.
— Похоже на то, — ответил Шерер, — и все равно постарайтесь установить с ним связь.
На это ушло некоторое время, поскольку с первой попытки сделать это не удалось. Наконец они пробились сквозь эфир. Фон Засс сообщил, что русские глушат их радиочастоты.
— Переключитесь, — посоветовал ему Метцелаар.
И вновь пауза, пока оператор настраивал ручки.
Впрочем, тем же самым в эти минуты был занят и радист в цитадели. Или же теперь в Казарменном комплексе на восточном берегу Ловати, куда несколько дней назад фон Засс перевел свой штаб.
Шерер поднялся с места. Радист кивнул. Шерер подошел к небольшому столу и сел. В комнате было душно. Он вытер шею, во впадине между ключицами скопился пот.
— Фон Засс, это Шерер.
— Слушаю, герр генерал.
— Доложите обстановку, — приказал
И приготовился слушать. Город расчленен на две половины. Пока еще есть один карман на западном берегу Ловати вокруг цитадели. И второй — на восточном, где теперь расположен штаб. Несмотря на последние события, текущий рапорт оказался на удивление краток, гораздо коррче тех, что поступали в предыдущие дни. Когда фон Засс закончил донесение, Шерер сказал:
— Кто командует силами в цитадели?
— Гауптман Дарнедде.
— Сообщите мне его радиочастоту. Шифром.
Радист карандашом нацарапал на клочке бумаге ряд цифр и протянул их Шереру.
— Хорошо. Я сейчас переговорю с гауптманом Дарнедде.
Шерер попытался придать голосу спокойствие.
— Фон Засс?
— Слушаю, герр генерал.
В трубке Шерера стоял треск помех. Но даже сквозь них он явственно слышал грохот пушек И чьи-то голоса.
— Вы помните Холм, фон Засс?
— Да, герр генерал. Я тогда был на родине.
— Хорошо, фон Засс. И тогда помощь пришла не сразу. Но мы выстояли.
Молчание.
— Да, герр генерал. Холм невозможно забыть.
— Именно. И прошу вас об этом помнить. Помните Холм. Помните Холм, фон Засс.
Молчание.
— Да, герр генерал.
Шерер было заговорил вновь. Однако неожиданно подался вперед или же просто кивнул, а на самом деле сжал пальцами переносицу, отгоняя от глаз слезы, и на пару секунд плотно сжал губы. Кажется, помогло.
— Фон Засс, — произнес он. — Сегодня я получил приказ от генерала фон дер Шевалери. Под его командование в Витебск вновь прибыла 83-я пехотная дивизия. Сражаясь у Чернозема, два полка, 251-й и 257-й, понесли большие потери. Их оттуда выведут, а на их место прибудут горные стрелки.
Шерер умолк. Чтобы произнести то, что он собирался сказать, нужно было говорить механически, без каких-либо эмоций.
— Вы меня слышите, фон Засс?
— Да, герр генерал.
— Вашим непосредственным начальником теперь является генерал Волер. Я порекомендую ему, чтобы в том, что касается Великих Лук, он предоставил вам полную свободу действий. По крайней мере, что касается меня самого, то дело обстоит именно так.
Молчание.
Шерер отдавал себе отчет в том, что дело обстоит именно так, правда, за одним-единственным исключением. А значит, совсем не так.
И теперь фон Засс взвешивал, что это для него значит.
— Генерал Шерер, — наконец заговорил он. — Я прошу предоставить мне свободу действий с тем, чтобы попытаться пробиться из города. Я обращусь с такой просьбой к генералу Волеру.
— Я вас понял, фон Засс, — ответил Шерер. — Я так ему и передам. Вы сделали все, что в ваших силах. Однако прошу вас понять: это еще не значит, что генерал Волер удовлетворит эту вашу просьбу. Ибо если он это сделает, генштаб тотчас отстранит его от командования за то, что он нарушил их директивы.