Смертный ангел

Куц Сергей

До слуха донесся какой-то вой, вовсе не похожий на звериный. Он был утробным. Даже загробным! К небу понеслись белесые туманные облачка. Сначала единицы, потом десятки, а затем сотни. По спине Березина пробежался холодок. Он начал смутно догадываться, что это такое! Вой теперь слышался отчетливо. И он был голоден!

Не стыдясь более никого, Рогнеда, дрожа, приникла к Березину.

– Не пугайся, - попытался успокоить её Руслан, - это всего лишь на...

Иномирец осекся на полуслове. 'Облачков' стало меньше. Гораздо меньше. Они неслись ввысь уже по одному и реже. Над

душой повис камень. Разум людей вдруг постиг со всей ясностью: это распускается цветок черной магии Кзаркхмета, и светлое ведовство волхвов Деллеи не в силах побороть чернокнижника.

Из шатра вывалился Богомил.

Волосы и борода Верховного жреца были спутаны, лицо почернело. Богомил был изнурен до предела, старец держался на ногах немыслимым усилием воли.

Руслан подхватил его за плечи, ища куда бы усадить.

– Межимир!
– хрипло закричал волхв.
– Ме-жи-мир!

Волхва обступили со всех сторон. Руслан посадил обессиленного жреца на резной стул. Над Богомилом склонился золотой воевода.

– Труби...
– верховный жрец не дал заговорить Межимиру.
– Мы больше не можем вырывать из его лап души.

Мир в глазах Руслана рухнул. Лучше бы он ошибся. 'Облачка' - это души, которые освобождались из-под власти... Теперь Березин знал... из-под власти Кзаркхмета.

– Что? Богомил, я не слышу!

С огромным трудом подняв веки, Богомил повторил, медленно шевеля губами:

– Труби отход!.. Немедленно! На сто шагов... или больше, если успеете.

Взор Богомила потух. Жрец потерял сознание.

Не раздумывая ни мгновения, золотой воевода подал знак.

И не успел.

На минуту Руслан онемел. Он почувствовал, как зашевелились волосы под посеребренным шлемом. Березин крепко-крепко прижал к себе Рогнеду.

На людей веяло Смертью.

Под сапогами ратников, теснивших гоблинов, дернулось и зашевелилось. Мертвые поднимались с колен. Голод, бесплотный и смутный, витавший в воздухе засветился злым огнем в немигающих глазах восставшей нежити.

Черная магия Кзаркхмета взяла себе всех: и мертвых гоблинов и степняков, и павших росмальцев и багарцев. Черты их лица изменились до неузнаваемости. Они вытянулись и заострились, появились клыки, топорщащиеся пальцы увенчались острыми гнутыми когтями. Сгорбленные окровавленные фигуры, изрубленные, со страшными ранами, потянули скрюченные члены к живой плоти.

Умруны не разбирали, где свои, а где багарцы и росмальцы.

Нежить разорвала на кровавые ошметки всех, кто попался на её пути. Поле битвы огласилось дикими воплями пожираемых заживо смертных. Ужасо охватил остальных; кто это видел и не мог помочь.

Две армии в беспорядке отхлынули друг от друга. От центра поля, в котором, громко хрустя костями и чавкая, справляла жуткий пир нежить.

Из передних шеренг спаслись только единицы.

Конница и пехота прижалась к обозам, выставив вперед пики, мечи и секиры. Люди с надеждой и страхом смотрели на царевну и золотого воеводу. Воины крепились духом. От последней черты, за которой паническое бегство, их отделяла только одна тонкая грань.

Всхлип царевны скинул с Руслана оцепенение. Она должна выжить!

– Будь здесь!

Обнажив меч, Руслан побежал к стягу царского Дома. Ухватившись за древко, инопланетник выдернул из земли тяжелое знамя. Вздев стяг в высоко вскинутой руке, Березин устремился к передней шеренги ратников.

– Расступитесь, ребята!

Руслан воткнул полосатое древко в утоптанную землю.

Все! Он или сложит здесь голову, или победит. Но не сделает ни шагу назад! И не важно, что враг - поднятые с Серых Равнин черной магией Кзаркхмета.

Пример коростеньского воеводы воодушевил войско. Союзная армия огласилась воинственными криками. Дружинники и вои хватали полковые знамена и несли их к первым шеренгам. Здесь и только здесь пройдет рубеж борьбы Света с холодом, вырванным из могильной Тьмы!

Рядом с Русланом воткнулось древко стяга царских гвардейцев.

– Хитер ты, дружище. Эка войско задел.

– Свенельд!

Руслан накинулся на куябца с объятьями.

Плащ Свенельда был подран в рваные ошметки, некогда роскошный султан капитана гвардии уныло висел на шлеме своим жалким подобием, помятая броня в крови. К счастью, то чужая кровь. Главное, куябец был жив и здоров! На нем нет ни царапины!

– Но как тебе удалось убраться оттуда? Ты же был в самом пекле!

– Умруны хлипкие попались, - отмахнулся Свенельд, - и медлительные как черепахи!

Обиженно воя и скаля клыки - пиршество оборвалось на середине - нежить зашаркала на союзников. Колдовство Кзаркхмета заставляло мертвецов идти в бой. Тараща глаза и вытягивая кривые руки, нежить приближалась с каждым новым ударом сердца. За их сгорбленными спинами вставали полуобглоданные фигуры, минуту назад бывшие обедом умрунам.

– Передний ряд, отставить копья! Токмо мечи да секиры, - пронеслось по шеренгам.

– Верно, - Свенельд оттер от крови любимый клинок.
– Их можно взять лишь, изрубая в капусту.

За спинами натужно ухнули катапульты. Да без толку, придавленные зомби скидывали с себя пудовые валуны, как будто те легче пуха.

Березин крутанул в руке меч. До нежити десять шагов. Умруны шли не оборачиваясь и не косясь в сторону. Девять. Вон она мягкая, трепещущая, полная сочной крови плоть! Восемь. Нужно лишь дотянуться до нее и вонзить в кричащее тело клыки. Семь.

Позади нежити, на заведомо безопасном от мертвецов расстоянии, улюлюкая сгрудились степняки и гоблины. Это было их ошибкой. Еще оставшиеся в колчанах стрелы и последний залп метательных машин посеял среди них смерть, рождая новых живых мертвецов. Схапав в чудовищные лапы нелюдей и ордынцев, новая волна нежити погналась плотные ряды щитов.

Гоблины и степняки, те, кому повезло, отпрянули назад. Под стрелы они больше не сунутся.

Два. Один!

Меч Руслана с громким хряском снес с плеча тянущуюся к нему окровавленную руку. Для мертвеца это было ничто, он лишь протянул вторую. Взмах серой стали - и она тоже упала. Свенельд срубил нежити полплеча; и это пустое. Лишь обезглавленная она чуть попятилась. Сильный удар в грудь тупым концом копья, стоявшего за Русланом дружинника, откинул умруна на несколько шагов.