Смертный ангел
Шрифт:
Снова магия? Инопланетник поднял взор. Небо теперь уже полностью заволокло угрюмыми тучами. Сверкнуло первыми молниями.
Гоблины встретили их торжествующим ревом.
– Не к добру это, - выдавил из себя Бобрук, недобро косясь на почерневшее небо.
Березин согласно кивнул. Слишком это напоминало рассказы Свенельда о битве под стенами Куябы.
Серебряные сполохи замелькали чаще.
Под воинственные кличи армада гоблинов пришла в движение. Во второй раз за день загрохотали боевые гоблинские тамтамы, затянули кривые трубы. Оттеснив степняков назад, гоблины разделились на три части и построились тремя клиньями. Один нацелился на загорцев,
– Трубу зрительную!
– потребовал Бобрук.
В его голосе Руслан отчетливо услышал тревогу.
– Подобного раньше не бывало, - ответил на немой вопрос коростеньского воеводы Бобрук, когда вернул кличиту трубу.
– Гоблины пользуют построение. Не бог весть что, куда там даже до ополченцев, не говоря уж о гномах. Но...
Бобрук сделал многозначительную паузу.
– Раньше у них и намека на это не было. Валили скопом, напролом, а теперича, сам видишь.
Нелюди завершили с построением, однако не атаковали.
– Почему они не начинают?
– Руслан озвучил то, что вертелось на уме у всех.
– Не знаю, - мрачно ответил орешкенский воевода, - но, кажется, догадываюсь.
– А гроза буде вот-вот, - к ним подъехал атаман Куранос. Кроме него около воевод теперь только кличиты. Все тысяцкие средь своих полков.
– Когда моя кобыла так уши прижимает, значимо скоро зачнутся молнии.
Руслан отвел взгляд от клубящихся чернильно-черных грозовых туч. Последняя вспышка была особенно яркой. С надеждой думалось о Богомиле и его волхвах, которые должны оградить войско от магии Кзаркхмета.
Меж тем гоблины встрепенулись и под возобновившийся бой тамтамов двинулись вперед.
– Щиты сомкнуть! Держать строй!
– пронеслось по всему фронту.
– Лучники готовсь!
Подбадривая себя истошными криками и визгами, гоблины медлено приближались к молчаливым людским бастионам.
Дивные дела ноне вершатся, - произнес Бобрук, постукивая пальцами по луке седла.
– Сколько себя помню, до наших щитов они всегда бегом бежали, чтоб от лучников меньше натерпеться.
– Вон и первые стрелы. Сейчас нелюдь вприпрыжку поскачет, - сказал Куранос, оглядываясь через плечо на сотни с дальнобойными луками. У его казаков луки тоже имелись, причем у всех, но они били на гораздо меньшее расстояние, чем у пеших загорских стрелков.
Руслан проследил взглядом за полетом стрел и, несмотря на приличную удаленность, заметил, что лучники наносили бездоспешным гоблинам серьезный урон.
– Глядь, стали ироды безбожные! Хитростью поганой взять нас задумали!
– Бобрук схватился за трубу, пытаясь разгадать затею гоблинов.
– А ведь прав воевода, - Куранос лихорадочно осматривал гоблинский клин. Нелюдь прекратила шаг, погибая под стрелами, но застыла упрямой стеной.
– Что у них на уме?
Слова атамана потонули в громовом раскате. Настолько оглушителеном, что даже Кусач, обычно каменно невозмутимый, испуганно повел ушами. У росмальского войска вырвался вздох обреченности. Словно в тяжкопамятный день Куябского сражения, из неба по полкам ударили молнии. Всего несколько, но все знали, что колдун на этом не остановится.
Березин озирался по сторонам. Что делать! Так и получаса не продержимся. Любой самый стойкий дрогнет, когда вокруг смерть собирает обильную жатву, а ей нечем дать отпор. Единственное, что оставалось - атаковать гоблинов, сойдясь с ним вплотную, пока молнии не разнесли войско в пух и прах.
Руслан оглянулся на Бобрука, а затем на хоругвь Золотого воеводы. Что же он не велит идти вперед!
Инопланетник сжал кулаки так, что побелели костяшки пальцев. Он понял, почему Межимир медлил. До гоблинов рукой подать, но на полпути до нелюдей молнии впивались в сырую землю так часто, что попытку пройти под ними иначе как самоубийством не назовешь.
Взрывной волной вскинуло полы плаща. Молния ударила совсем рядом. Еще чуть-чуть и войско охватит паника.
– Глядите! Глядите! Да, глядите же!
– не жалея горла, закричал Бобрук.
Воевода указывал на державную хоругвь, точнее на огромный бирюзовый знак Деллеи, что светился сейчас золотым светом над шатром, в коем располагались волхвы. Удивительно, но к запаху грозы примешивался запах храмовых благовоний.
Из знака вырвался луч света и перехватил над головами воев молнию, которая изогнулась, как в предсмертной судороге, и с оглушительным электрическим треском погасла. Затем вылетел новый луч, потом еще. Скоро лучи перестали предаваться числу, и лишь изредка одинокой смертоносной вспышке удавалось достать до линии развернутых сотен и тысяч. Теперь чары Кзаркхмета несли смерть единицам.
Небеса вновь сотряслись раскатами грома. Только на сей раз в них было не торжество, а злоба бессилия. Серебряные сполохи замелькали с остервенелой частотой, да с тем же успехом.
Росмальцы и багарцы затрясли оружием, радуясь избавлению от черной ворожбы.
В центре и у Владслава вперед высыпали арбалетчики. Теперь болтами и стрелами гоблины выкашивались десятками, если не сотнями. Руслан наблюдал за этой картиной с мстительным удовлетворением.
Стрелы пронзали мокрый от мелко моросящего дождя воздух. Березин гадал, что случится раньше: отсыреет тетива луков, или же гоблины не выдержат и покажут спины. Либо Кзаркхмет наконец даст сигнал гоблинам отступать?
Колдун словно бы подслушал раздумья Руслана - трубы заголосили отход.
Стена из молний исчезла только тогда, когда гоблины вышли из пределов досягаемости смертельно жалящих снарядов. Последние молнии сверкнули как-то обречено, как если бы признали свое поражение перед волшебством жрецов; и приторно вкрадывалось в сердце, вдруг колдун тоже сдался?
Но подобные мысли - лишь пустой и гибельный самообман, и как бы ни хотела принять его каждая частичка твоего естества, живого в это мгновение и где-то в глубине до слепоты страшащаяся того, что за чертой смерти, но нельзя. Ибо их схватка еще впереди. Ошибиться в этом невозможно. Золотая цепь, одетая поверх нагрудника словно ожила с первыми признаками вершимой Кзаркхметом ворожбы. Цепь была также холодна, но одновременно чувствовалось, как через нее вливалось почти осязаемое тепло, дарующее силы. Руслан не мог этого объяснить. Он знал лишь то, что сейчас талисман только просыпается и еще заведомо слабее магии чернокнижника. Но, когда обычная сталь пробьет к колдуну дорогу, шансы темной магии и магии талисмана сравняются.
– Чего застыл воевода?
Слова Кураноса звучали как бы извне. Руслан вздрогнул от неожиданности, скидывая муть задумчивого оцепенения.
– Глякось, - атаман махнул зажатой в мозолистой руке нагайкой, - опять прут.
Гоблины двигались теперь единым порядком.
Через сотню шагов, ощетинившиеся секирами нелюди остановились на уважительном расстоянии от росмальских и багарских стрелков. Болты самых дальнобойных арбалетов беспомощно вгрызались в землю в десятке шагов от передней шеренги злорадно скалившихся гоблинов.