Смертный страж. Тетралогия
Шрифт:
— Не будет, Волерика, — погладил он ее по пышным волосам, которые так часто расчесывал в минувшие дни. — Я думал, ты часть меня. Я думал, спасу тебя, и мы всегда будем вместе. Получается — нет. Ты лучше умрешь, чем разделишь со мной жизнь. Не ожидал, что настолько тебе отвратителен.
— Неправда! Неправда! — крикнула она Сахуну в самое ухо. — Ты, ты… Я…
Волерика остановилась, явно не зная, что еще можно сказать. Опыта женщины всего двух десятков дней от роду не хватало, чтобы справиться с обрушившимися
— Ты не хочешь быть моей, — поцеловал он ее шею. — А я уже не понимаю, как можно существовать без тебя. Глупо было надеяться. Сам виноват.
— Ты самый лучший, — зашептала она. — Самый-самый. Я рада, что провела жизнь рядом с тобой. Но волю богов нарушать нельзя. Пойдем назад.
— Я твой мужчина, — покачал головой Сахун. — Я не отпущу тебя на смерть.
— Ты мой мужчина. Ты не станешь заставлять меня силой, — разжала она свои объятия и немножко отодвинулась. Потом еще на шаг.
Пусть она и была совсем юным, практически новорожденным существом, но вложенных Родильным древом первых навыков оказалось достаточно, чтобы осознать самое главное: Сахун действительно не попытался схватить ее, связать, удержать как-то еще. Он слишком дорожил Волерикой, чтобы причинить ей боль.
— Боги ждут… — Он прошел мимо нее, поднял рыбу, разломил: — Поешь, пока не остыло, голодная ведь.
— Нужно идти, — нетерпеливо помялась она с ноги на ногу.
— Куда спешить? — не понял юноша. — Возьми, поешь. Чего с пустым брюхом путешествовать?
Предсказательница, поколебавшись, села возле костра, взялась за угощение. Вскоре от утренней добычи остались только белые ароматные косточки.
— Теперь идем? — снова предложила она.
— Шагать обратно в такую даль только для того, чтобы умереть? Нет, Волерика, не пойду, — отказался Сахун. — Это и здесь нетрудно сделать.
Он взялся было за слегу, но тут же отбросил:
— Чего это я? Стена теперь не нужна. Лишняя морока.
Женщина, осмотрев руки, сполоснула их у берега в воде, тщательно вытерла о тунику, вернулась к очагу, вытянула ладони над огнем, отерла еще раз и снова предложила:
— Пойдем назад, к богам…
Сахун только отрицательно покачал головой, глядя в радостно приплясывающий огонь. В душе его было холодно и темно, словно в глубоком омуте. Жить не хотелось. Но и стаптывать ноги ради мучительной смерти — тоже.
Волерика, смиренно опустив голову, прошла с десяток шагов вниз по течению, описала небольшой полукруг и вернулась обратно:
— Сахун, но ведь мы должны к ним прийти. Обязаны! Такова воля богов.
— Ты дороже мне любого из повелителей, Волерика, — устало ответил он. — Пропади они все пропадом!
— Но я не могу без тебя уйти, Сахун! — в отчаянии воскликнула она. — Ты со мною всю жизнь, всегда рядом! Когда ты отдаляешься, у меня словно что-то из груди пропадает
В груди юноши горячо бухнуло сердце и начало биться так, словно он только что перекопал целую реку. Сахун наконец-то услышал то, ради чего действительно стоило умереть. Но самое главное — умирать ради этого не требовалось.
— Кажется, мне нужно собрать еще валежника, — сглотнув, сказал он. — А то запас очень маленький. И еще нужно подобрать тяжелые валуны для стены. Легкие жрун раскатит.
— А как же боги? — В голосе женщины все еще звучала тревога.
— Забудь про них, — подобрал слегу юноша. — Есть кое-что поважнее богов.
— Что?
— То, — остановился Сахун перед ней, — что держится одним кончиком в твоей груди, а другим — в моей. То, что больно растягивать и невозможно разорвать. Боги не придумали этому названия. Но они все равно не способны это победить.
Глава четырнадцатая
У Чернушки, несмотря на ее молодость, было чему поучиться. Богиня нашла способ путешествовать во льдах! Для этого вокруг ее тела вытягивались полтора десятка крупных мохнатых белок, переделанных так, чтобы между передними и задними лапами росла толстая кожаная перепонка. Эти горячие зверьки, точно живые покрывальца, обнимали свою хозяйку и грели ее в любой холод. Правда, ползти сама она при этом не могла, и десять смертных несли ее в длинном пологе, сшитом из четырех медвежьих шкур.
Повелитель Драконов участия в экспедиции не принял: в совсем небольшом гнездовье южной богини для него не хватило бы перепончатых белок. Да и путешествовать бок о бок с сородичем богу было бы некомфортно. Одно дело — встретиться ненадолго для беседы, держась на уважительном удалении, и совсем другое — находиться поблизости день за днем. Даже на побережье, посетив гнездовье Чернушки, он с разрешения хозяйки обосновался примерно в дне пути, превратив густые, цветущие белыми гроздьями, заросли в плотную уютную нору для себя и нуара.
Шеньшун, однако, возле повелителя предпочитал не задерживаться. Прежде всего потому, что возле временного гнезда он был вынужден есть только камышовые корешки — а у хозяйки здешнего угодья от пуза кормили кукурузной кашей и птичьим мясом. Потому-то после двух первых неудачных походов он с готовностью напросился в третий и бережно понес за плечами большую корзину, набитую сухой травой.
Путь к ледникам Южной земли тянулся через поросшие мхом равнины, часто испещренные прозрачными ручьями, и никакой сложности не представлял. Шагай себе и шагай, вечерами подкрепляйся сытным сушеным мясом, измельченным в крупку, да ночуй, завернувшись в толстую шкуру неведомого местного зверя.