Смертоносная игра
Шрифт:
Нацелив ствол на нее, Майкл нащупал спусковой крючок. Гончая прыгнула, издав уже знакомый электронный вой. Майкл выстрелил, и отдачей его чуть не сбило с ног. Сгусток чистой энергии ударил в гончую, сжег ее, расщепил – осталось только фантомное изображение.
Следом за первой тварью бежали другие, за ними – еще десятки. Нажав на спусковой крючок, Майкл повел испепеляющим лучом плазмы из стороны в сторону. Лазер жег гончих, взрывал антипрограммы одну за другой, однако на смену погибшим приходили другие. Целая армия воющих монстров кинулась на Майкла, потекла морем теней, что сливались с темнотой. На лбу выступил пот, Майкл все жал и жал на спусковой крючок, жег монстров одного за другим. А их все прибывало, и постепенно волна врагов подбиралась ближе и ближе.
Майкл не уставал убивать их – ослепительный луч расщеплял тварей…
…пока не сдох бластер.
Секунду спустя Майкла сбили с ног сразу три монстра.
7
Они вышибли из него дух, а он попытался отвести в сторону клацающие челюсти. Монстры прижали его руки и ноги к земле, два из них встали ему передними лапами на грудь, продолжая при этом выть, как баньши. Майкл понял: сражаться бесполезно, поэтому просто смотрел, как одна из гончих широко раскрывает пасть – челюсти скрипели подобно дверям на несмазанных петлях. И пока ее сородичи собирались в круг неразличимых черных теней, тварь медленно подалась к лицу Майкла. Гончие слились в единую массу, из-за них уже не было видно пылающего замка.
Бездна в пасти у монстра приближалась.
В голове у Майкла щелкнуло. Пришло понимание, что он – в виртуальном мире, что все вокруг – не по-настоящему, а лишь часть программы, написанной человеком. Он и прежде помнил это, однако сейчас осознал на неком глубинном уровне. Как и в любой другой игре, тут должен быть выход. Способ как-то переписать код. Может, Майкл сдался чересчур рано? Звери, напавшие на него, – нереальны, пусть даже способны уничтожить код.
Челюсти гончей сомкнулись на лице Майкла, но вместо паники его окутало ледяное спокойствие. Он будто первый раз в жизни ощутил полный контроль над происходящим. Майкл стоял на пороге чего-то великого, чего-то полностью еще не осознанного. Мысленно он устремился в окружающий его код.
Сел и послал в море символов такой мощный импульс, какого прежде ни разу не выдавал. Он не переписывал код, он его рушил.
Громовой раскат сотряс поляну у замка, когда от Майкла кольцом разошлась ударная волна. Под смеженные веки проник яркий свет; гончих разметало в стороны. Они жалобно выли и дергали лапами. Потом Майкл встал и осмотрелся. Кольцо мысленной энергии продолжало расти, Майкл отчетливо видел его границы, видел, как он уничтожает всякого, кто попадается на пути. Он благоговейно взирал на то, как распылило замок, как мельчайшую пыль вихрем подбросило в небо.
Вокруг все менялось. Земля вибрировала натянутой струной, хотя физически Майкл ничего не чувствовал; зато дрожали тела, оружие, трава и деревья. Выглядело это так, словно все – и сама земля – обращается в песок, который уносит ветром. То же происходило с исполинскими деревьями в лесу: массивные стволы рассыпались прямо на глазах.
Мир распадался на мельчайшие частицы, их подхватывал тугой вихрь, в центре которого стоял Майкл. А он взирал на происходящее и чувствовал, что ему вот-вот будет великое откровение. Откровение, которое он давно предчувствовал. Страх уступил место любопытству. Майкл не видел больше ничего, кроме ускоряющегося ураганного вихря да подхваченных им осколков виртуального мира. Цвета как будто потускнели и в то же время резали глаз. В ушах гремел океанский прибой; пахло горелой пластмассой.
Заболела голова, причем сильнее, чем когда-либо прежде. Майкл в агонии упал на колени, зажмурился и, прижав ладони к вискам, закричал. Нащупал отверстие в черепе, через которое высверлили ядро. По голове словно ударяли мачете. Накатила тошнота, боль сделалась еще невыносимей.
Обливаясь слезами, Майкл открыл глаза и огляделся в поисках помощи. Небо и земля исчезли; он стоял на коленях посреди безумного вихря пыли и обломков; все звуки сливались в единый рев, цвета смазывались.
Вокруг вращался разрушенный мир.
А изнутри Майкла пожирала агония.
Горло пылало от криков.
Каким-то образом Майкл понял: он умирает.
Тогда он выжал из себя несколько слов, обращенных к тому единственному, кто еще мог его слышать.
– Каин. Хватит. Пожалуйста.
В ответ донесся голос, однако слов было не разобрать. Голос утонул в вихре, а боль неожиданно исчезла.
Глава 25
Явь
1
Послышались отдаленные знакомые звуки, с которыми сливается гель и отходят воздушные подводы. Кожу покалывало – это выходили из портов нейропроводы. Майкл дышал ровно и глубоко, ничего не болело. Открыв глаза, он увидел негаснущий свет изнанки гроба.
Все кончено. Он вернулся. Он жив.
Жив. Не мертв.
Майкл лежал неподвижно, вспоминая события с того дня, как девушка по имени Таня покончила с собой. Путь, приступы страшной головной боли, борьба с Каином, странные речи восставшей программы, чудесное окончание битвы при Освященной Долине.
Майкл по-прежнему ничего не понимал, он ни на йоту не приблизился к разгадке Доктрины смертности. Однако свою работу выполнил. Оставалось надеяться, что СБВ получила все, что хотела. Официально Майкл закончил.
Вздохнув, он приподнял крышку гроба и аккуратно открыл ее до упора. Было темно. Майкл так долго провалялся в гробу, что потерял счет дням. Он вылез наружу и прямо так, не надевая трусов, потянулся. Несмотря на ночной мрак, Майкл все видел отчетливо; в голове царила абсолютная ясность, мышцы будто налились силой. Даже воздух казался сладким. Майкл уже и не помнил, когда последний раз был в таком приподнятом настроении.
Он вспомнил о родителях. Вспомнил, что Каин сказал – будто стер их. Майкла охватила паника.
Он бросился к выключателю, споткнулся обо что-то и упал на твердый деревянный пол. Выругавшись, схватился за ушибленное колено… так, стоп! Какой еще деревянный пол? У него в квартире кругом ковры постелены! Он на ощупь отыскал стену, наткнулся на какую-то мебель вроде прикроватной тумбочки, которой тут и в помине быть не должно. Встал и зажег ночник.
Майкл судорожно вдохнул: он оказался в совершенно незнакомой комнате. В чужой спальне: темно-зеленые крашеные стены, мятые простыни на кровати, комод, а на нем – модель железной дороги, картинки с мистическими зверьми на стенах (единорог, дракон, грифон). Гроб, из которого он только что вылез, и вспомогательное оборудование занимали целый угол комнаты.