Смесь бульдога с носорогом

Дверь попинали и бодро гаркнули:

— Открывай, Марья!

Вообще-то я Магдалина, только никто про это уже не помнит — люди с малолетства переиначили меня в Машу и успокоились на этом. А мать родная и того хлестче — Маняшей зовет. Впрочем, про мать, мою самую большую неудачу в жизни — разговор отдельный. Как бы то ни было, я спихнула кота с коленок и, теряя тапки, понеслась открывать. На пороге стоял Никаноров, держа огромного, почти в его рост нежно — голубого игрушечного зайца.

— Привет, — сказал он, заходя и неловко протягивая мне его, — только не смейся, ладно?

— Прелесть! — оценила я презент.

За что Саню уважаю — так это за то что он никогда не приходил ко мне без подарков.

— Опять ты не спрашиваешь, кто пришел, украдут тебя однажды — хмуро сказал он, снимая куртку

— Так все ж свои, кому я нужна? — удивилась я, домик у меня навороченный, внизу охрана, незнакомого человека просто так сроду не пустят.

Никаноров оглядел мою скромную квартирку на три этажа, упакованную по самое не хочу, потом меня, иронично хмыкнул и сменил тему.

— Зая моя, а ведь я по делу.

— Ясно. Тебе чего узнать или помощь? — поинтересовалась я.

— Ой, только без этих твоих штучек — дрючек, — поморщился поклонничек. — Мне просто надо расклад по человечку.

— Человечка — то я знаю?

— Наверняка, — кивнул Саня и вытащил из кармана фоту. Я кивком пригласила его следовать за мной, и пошла в гостиную. По пути я изучила фотографию. Как ни странно, это был не очередной бритоголовый амбал, это была женщина. Бальзаковский возраст, благородные черты лица, одним словом — это была Леди.

— Кто такая? — не отрывая глаз от изображения, спросила я.

— Тварь и змея, каких еще свет не видывал, — серьезно ответил Саня.

— Ааа, будущая теща, — догадалась я.

— Это твоя мать? — изумился Никаноров.

— Я за тебя не пойду! — отрезала я. — И вообще, сходи в кухню, хлебни из поллитровой баночки на столе, свежий отворот, вчера готовила, и даже денег за это не возьму!

— Смешная ты, — хихикнул Саня. — Я ж к тебе со всей душой.

Я покачала головой — с Саней я дала маху в привороте. Дама я на язык несдержанная и потому врагов моих не счесть, неприятностей у меня было от этого — вагон и маленькая тележка, пока я не додумалась до простой идеи. Я всех на меня рассерженных — а были они все как на грех ребята серьезные и авторитетные — стала привораживать. Теперь они у меня как шелковые и нужды больше в приворотах почти нет — имея таких поклонников, никто на меня сердиться и обижаться не смеет.

В приворотах я, честно признаюсь, особо не сильна, у меня только охранки железобетонные получаются, поэтому со временем страсти поутихли, мы стали просто добрыми друзьями, но Никаноров же прилип ко мне намертво. А все почему? Потому что когда я Никанора привораживала, мужику уже неделю никто не давал, вот приворот и дал такие буйные ростки.

— Полный расклад или просто общие события? — поинтересовалась я, доставая коробку с картами.

— Мысли и события, — немедленно ответил Саня, — и со мной связь посмотри.

— Ага, — кивнула я и принялась за раскладку на мысли.

Мысли у дамы были о бизнесе, дальней дороге, перемене места жительства и двух королях. Причем об одном она думала что он слабовольный козел, а о короле постарше — о том что он полное дерьмо и она ему кое — чего вовек не простит. И думала весьма эмоционально.

Я покосилась на Саню. Неужто второй король — это он? Дама, конечно, холеная, но ведь Саня привороженный и стоит у него только на меня, прошу прощения за откровенность. И тут меня осенило. Ну разумеется! У Сани с ней ничего в постели не получилось, дама и осерчала! Эх, надо б Сане сегодня дать! Подобное милосердие я проявляла редко, но все ж проявляла, памятуя о том, что мы в ответе за тех, кого приручили.

— Ну? — нетерпеливо спросил Саня.

— Баранки гну, — задумчиво ответила я. — Погоди немного.

Быстренько разложила следующую колоду на Саню и убедилась — думала дама именно о нем.

— Ну? — снова нетерпеливо возопил Саня.

— Что ж ты с дамами — то так себя плохо ведешь? — вздохнула я, разглядывая карты.

— Она первая начала! — сразу замкнулся поклонничек.

— Думает она о тебе, и весьма интенсивно, видать, запал ты ей в душу, — усмехнулась я.

— Мстить будет?

Ого, подумала я. Он что, ее еще и послал??

— Будет, Саня, и мстя ее будет страшна, — вздохнула я. — Только об этом и думает. Ты б все ж пошел, из баночки — то хлебнул, а?

— Да ну тебя, — отмахнулся он, — а еще что видно?

— Еще, Сашенька, дама твоя пакует манатки, если хочешь сказать ей последнее прощай перед долгой, а главное, внезапной разлукой, то поторопись.

— Все верно, — угрюмо кивнул Саня, — я так и думал что к тому идет. А насколько торопиться с прощанием?

— Неделька, — пожала я плечами, взглянув на карты. — Максимум две, и от твоей пассии останутся лишь воспоминания.

Саня, кивнув, привычным жестом ухватил свои любимые индийские карты и принялся тасовать, после чего протянул их мне. Я взяла колоду и принялась раскладывать.

Выложила первый ряд и сообщила

— Срочная весть, после нее — дорога.

Не успела договорить, как у Сани зазвенел сотовый.

Он коротко переговорил и в который раз с уважением на меня взглянул.

— Не соврала, не соврала, как в воду глядела. Бежать мне надо!

— Погоди, я еще раскладку не закончила!

— Потом, зая моя! — Саня встал, чмокнул меня в щечку и снял с руки номерной ролекс. — Это пока задаток тебе, приеду, догадаешь, и рассчитаюсь по — нормальному. А не приеду, — тут Саня странно усмехнулся, — так это на счастье.

Я нацепила часы на руку, посмотрела как они болтаются на тонком запястье и с сомнением произнесла:

— Сань, вещь дорогая. У тебя что, сотки нет? — За гадание я брала 100 баксов, потому как бесплатно карты отвечать напрочь отказывались, и тут я с ними была полностью согласна.