Дзен в большом городе

Пачкая коленки, я усердно ползала на четвереньках и размазывала по дорогущему вишневому паркету грязную воду. Ну очень грязную. Вот такая у нас, у ведьм, работа — по ночам моем клиентам полы за бешенные деньги.

«Паркету кирдык, — печально заметил внутренний голос, — как бы хозяева счет не выставили».

«Молчи, несчастный, — строго велела я ему. — Мне за этот обряд хозяева деньги уже отдали, а чего там с их паркетом потом будет — меня не касается».

Он заткнулся,

Полчаса назад эта водичка была хрустально — чистой, как слеза ребенка. Я бросила в нее щепотку четверговой соли и тщательно вымыла крыльцо ближайшего круглосуточного супермаркета.

Охрана очень удивилась, когда я пришла туда с ведерком, достала розовенькое махровое полотенчико и, как ни в чем ни бывало, принялась драить мраморные плитки. Один подошел, спросил, я ему так и ответила — из тимуровцев я, людям помогаю, денег за труд не возьму. Он посмотрел на меня как на дуру да и отвалил, крутя пальцем у виска.

Сам ты дурак, прости Господи душу грешную. Я же у вас доходы отмыла, милый ты мой. К моей клиентке сейчас ваши денежки утекут. И ничего тут личного нет — просто эта женщина заплатила мне за обряд на богатство, а супермаркет был ближайшим к ее дому. Вот такие дела…

В последнее время я часто думаю над тем, что в старину люди были не в пример умнее. Жгли таких, как я, на кострах, да и жили себе спокойно.

Домыв холл, я прицелилась, напнула ведерко так, что оно улетело по гладкому полу в столовую, двинулась вслед за ним и обнаружила там некую довольно упитанную девицу лет шестнадцати. Она, нежно и печально улыбаясь в пустоту перед собой, медленно шла к выходу из столовой. То есть ко мне.

У меня аж руки опустились.

Весь обряд коту под хвост! И, получается, зря я позорилась, на виду у всего города крылечки мыла!

И ведь русским языком сказала этой клуше — клиентке: «Чтобы дома никого не было, пока колдую!». Та вроде все поняла четко, во всяком разе головой трясла усердно. И вот тебе на!

Я открыла рот на пятьдесят шесть сантиметров, дабы конкретно высказать девице, что я о ней думаю, и тут она, наконец, поравнялась со мной.

И я отчего-то вмиг озябла и заробела. Она шла, словно меня нет, с непонятной улыбкой на юном лице.

«Наверно, это — домработница, — горестно предположил внутренний голос. — Пыль с мебели протирает».

— Ты чего тут делаешь? — я наконец-то отмерла и сурово вопросила девицу, что порушила мне всю работу.

Та лишь слегка мазнула по мне взглядом светлых глаз и молча пошла к лестнице, что вела на верхний уровень квартиры.

Я задумчиво обозрела ее жирненький зад и внезапно успокоилась. Какие проблемы, собственно? Половину платы оставлю себе, так как работу я сделала, и не я виновна в том, что все сорвалось. Я ведь не просто слова бормочу — я колдую. Душу свою вкладываю, через себя пропускаю, тяжело все это мне дается.

А вторую половину отдам клиентке, так как результата она не получила, и, по сути, она тоже не виновата, что кто—то из ее домочадцев на голову слаб.

Все честно.

Хотя такую клиентку терять было жалко с финансовой точки зрения — после обряда на богатство она собиралась у меня еще и очень дорогую охранку заказать. Вернее, поначалу она как раз за охранкой пришла, но когда я ей рассказала обо всем, что умею, глаза у нее загорелись и она решила сначала все же разбогатеть поосновательнее, а уж там думать о том, как оградить себя от врагов.

Сомневаюсь, что после такого облома она ко мне второй раз пойдет. Высказать в глаза не посмеет, но все равно будет помнить, что деньги она отдала, а результата не получила. Такова человеческая природа.

— Я пошла, закрой дверь, — холодно сказала я девице.

«А может, это воровка, а ты на нее квартиру оставляешь, ты чего?» — всполошился внутренний голос.

Я посмотрела на безмятежную девицу и покачала головой. Нет, это не воровка. Молода очень, практически дитя, да и ведет себя как-то отстраненно-уверенно. Словно по умолчанию имеет право тут находиться. Или домработница, или родственница.

— Ты меня слышишь? — повысила я голос. — Я пошла!

Однако девочка опять не отреагировала. Она уже достигла второго уровня, и так же молча входила в третью справа комнату.

— Ну и ладно, — пожала я плечами, схватила Бакса поперек пуза и отчалила. Дома я достала из тумбочки пачку долларов — оплату за неудавшийся обряд, тщательно отсчитала пять тысяч и позвонила клиентке.

— Алло, — сонно буркнула она.

Я скосила глаза на часы — черт, четыре утра!

— Ирина Сергеевна, это Магдалина, — нейтрально начала я.

— Получилось? — с нее аж весь сон как рукой сняло. Голос мгновенно стал бодр и полон ожидания чуда. Вот такая у меня профессия — работать Золотой Рыбкой.

— Я свою работу сделала, — сухо сказала я. — Обряд проведен как полагается. Но возникли накладки с вашей стороны.

— Какие? — напряглась она.

— Я просила вас обеспечить мне полное одиночество во время обряда?

— Ну да. Так мы с Женькой ушли из квартиры, у матери моей ночуем. Я все сделала, как вы сказали!

— Но, тем не менее, когда я проводила обряд — по квартире шастала девица!

— Какая такая девица? — изумленно переспросила Ирина Сергеевна. — Ключи только у меня, сына, да у вас.

— Я не знаю, кто она, — терпеливо сказала я. — Ибо, как вы сами понимаете, круг ваших друзей-родственников мне незнаком. Но не ко мне же она пришла.

— А выглядела как?

Я закатила глаза к потолку, отсчитала до десяти и очень вежливо описала гостью:

— Лет шестнадцати, толстенькая, низенькая, короткая стрижка, шатенка.

— Не знаю такой, — потрясенно сказала женщина.