Шрифт:
========== Смирение ==========
Она затравленно смотрит на тебя, напоминая загнанного в угол зверька. Такая же испуганная, но готовая до последней секунды сражаться за принципы, взгляды, близких… Так молода, так наивна, не понимающая, что борьба порой бессмысленна. Иногда это просто трата времени и сил. Иногда легче смириться с преимуществом противника и отдать то, что ему нужно. Она еще поймет это, но сегодня ты не будешь демонстрировать преимущество в силе, сегодня ты покажешь ей другие возможности и грани бессмертия, а значит и огромного опыта.
Ты делаешь шаг. Она отступает на один.
– Что тебе нужно, Клаус? Хочешь моей смерти? Так перестань тогда играть в эти игры. Просто убей, - ее голос и губы дрожат. Она не хочет умирать. Ведь она уже говорила это тебе однажды, за минуту до того, как выпить твоей крови и спастись от неминуемой погибели.
–
– Что тогда ты хочешь? Запугивать меня планируешь? – поджав губы и откидывая волосы за спину, интересуется она.
– Ну что ты, девочка? Я хочу, чтобы тебе было хорошо.
– О чем ты говоришь? Я не понимаю тебя! – ее руки водят по холодному камню за спиной, как будто пытаясь найти выход. Какая глупенькая… Никакие двери не помогут ей сбежать, если ты не захочешь. А ты не захочешь, пока не получишь ее.
Ты больше не говоришь, действия иногда лучший ответ, чем слова. Доля секунды, мимолетное движение, ее сдавленный вскрик, и вот она уже зажата между твоим телом и стеной. Тебе хочется сжать пальцы на ее горле, сдавить и наблюдать, как голубые глаза наполняются слезами ужаса и отчаянья. Тебе хочется вонзить в нее клыки, чувствуя, как под давлением рвется ее бледная кожа, а рот заполняется горячей, приторно-сладкой кровью. Тебе хочется впиться в ее дрожащие губы, заставляя ее пить собственную кровь и погибать от осознания своего бессилия. Тебе хочется запустить пальцы в ее белокурые локоны, нежно перебирая их, а уже через мгновение зажать ее волосы в кулаке и больно дернуть, чтобы она никогда не забывала, что твоя слабость всегда мимолетна, и на замену ласкам придет жестокость. Тебе хочется резко задрать короткую юбчонку, в которой она сейчас, и грубо отыметь ее, оставляя кровавые метки, любуясь ее агонией, вкладывая в каждый толчок всю ненависть, которая копилась в тебе столетиями. Тебе хочется, чтобы она умирала мучительно долго, и по ее щекам струились соленые капли – свидетельство ее слабости. Тебе так хочется… Но ты не сделаешь этого с ней. Ты найдешь другую жертву. И будешь называть ее Кэролайн. И будешь терзать ее, давая выход Клаусу, который в этом нуждается, который не умеет иначе. А здесь же, на закате, в окружении танцующих в бледно-желтых лучах заходящего солнца пылинках, ты позволишь властвовать другому твоему воплощению. Этот другой Клаус рисует и восхищается ею. Он хочет верить ей, хочет, чтобы она верила ему. Хочет тепла и солнца, хочет счастья… для нее. Для себя уже, наверное, не ждет.
– Боишься? Правильно. Всегда бойся меня, Кэролайн. И никогда не верь, потому что мне нельзя доверять. Разве что изредка и ненадолго, - тихо шепчешь ты в ее ухо, обхватывая ее лицо ладонями и заставляя посмотреть в твое лицо. Большим пальцем ты проводишь контур ее скулы, не давая ей пошевелиться, крепко держа ее в плену.
– Отпусти меня, Клаус. Пожалуйста, - так же тихо отвечает она, смотря на тебя своими огромными глазами и нервно кусая нижнюю губу.
– Конечно. Конечно, я отпущу тебя, Кэролайн. Чуть позже, - последние слова заставляют появившиеся уже было искорки надежды в ее глазах погаснуть. А ты склоняешься к ее лицу так медленно, как это делают герои слезливых мелодрам, демонстрируя свою любовь. Но вы, увы, не герои кинофильма, поэтому ты намеренно рушишь чрезмерную трогательность этого момента, сжимая ее волосы на затылке, заставляя запрокинуть голову, давая возможность осознать, что ты хочешь от нее. Ты не позволишь ей и на секунду забыть, кто ты такой и что от тебя не стоит ожидать ничего хорошего. Для нее так будет лучше.
– Клаус… нет, пожалуйста.
– Что нет, Кэр? Не целовать тебя? Не трогать? Не трахать? – Последнее слово звучит грубо, оно заставляет ее шумно втянуть воздух и вжаться в камень стены еще сильнее.
– Ты злишься, но… Тебе же не станет легче, если ты унизишь меня. Это не решит проблемы, - она пользуется дешевыми психологическими трюками, но тебе так много лет, что они только смешат тебя.
– О, нет, поверь, мне станет легче. Если хочешь, можешь называть меня Тайлером, - ты выдыхаешь это имя в ее приоткрытые губы и спустя мгновение прижимаешься к ним, поглощая ее возмущенное бормотание. Она пытается отпихнуть тебя, но ты одной рукой обхватываешь ее запястья
– Зачем ты так? Что ты доказываешь? – В ее глазах блестят слезы, но она больше не пытается оттолкнуть тебя, когда ты отпускаешь ее руки.
– Просто показываю тебе, что любовь и желание разные вещи. Ты можешь ненавидеть меня, но это не мешает тебе хотеть меня. Ты так молода, Кэролайн. Так сложно относишься к жизни. А ведь все значительно проще, - ты говоришь это тоном умудренного жизнью старца, пристально смотря в ее глаза, тем временем как твои руки ложатся на ее талию, подхватывая основание футболки, и тянут ее вверх. – Подними руки, - она отрицательно машет головой, а ты продолжаешь, устало вздохнув: - Добровольно будет легче. Ты же знаешь, что я получу все в любом случае.
– Я тебя ненавижу, - бесцветно произносит она, послушно поднимая руки, и через мгновение ты уже стаскиваешь вещь, небрежно отбрасывая ее в сторону.
Поцелуй… Вкус слез на ее губах.
Дорожка коротких касаний по шее… Ее руки, невольно прижимающие твою голову ближе.
Язык, прочерчивающий путь в ложбинке ее грудей… Ванильный запах ее духов.
Холодные пальцы, скользящие по ее спине и расстегивающие застежку бюстгальтера… Шумный выдох и хриплые, неразборчивые слова.
– Клаус, не нужно…
– Тшшш, смирись, девочка, - говоришь ты, успокаивающе целуя ее в лоб.
Твои зубы болезненно прикусывают кожу на ее груди, губы смыкаются на соске… Она часто и рвано дышит, несмело обнимая тебя и прижимая сильнее.
Солнце уже почти село, когда ты обхватываешь ее ягодицы, сжимая, привлекая ее вплотную к себе, позволяя почувствовать, как сильно ты ее хочешь, как необходимо тебе получить ее. Ты приподнимаешь ее, заставляя обхватить тебя ногами за талию, вдавливая ее спину в шероховатый камень, задирая юбку и отодвигая ткань черных трусиков. Тебе хотелось бы заниматься с ней любовью на огромной кровати, застеленной шелковыми простынями. Тебе хотелось бы посмотреть на нее во сне. Но она и так слишком много узнала о тебе, о том Клаусе, которому давно пора умереть и прекратить бесплодные поиски эфемерного счастья. Поэтому ты будешь трахать ее, как какую-то уличную девку, которую даже лень раздеть. Ты не должен поступать иначе. Черт возьми, не должен ведь?
Одной рукой ты держишь ее на весу, другой расстегиваешь молнию на джинсах, высвобождая болезненно напрягшийся член. Она больше ничего не говорит, гипнотизируя какую-то точку у тебя над головой.
– Кэролайн, посмотри на меня. И не отводи взгляд, - ты не навеиваешь ей, ты просто просишь в своей странной манере. Твои пальцы скользят к складкам ее плоти, медленно поглаживая, убеждаясь, что она достаточно готова для тебя. Она влажная, и ты позволяешь одному пальцу погрузиться в ее тело, ловя губами ее тихий, смущенный вскрик. Ей стыдно получать удовольствие, но тело предает ее, выдавая ее истинные желания. Ты двигаешься в ней очень медленно, пока она сама не начинает отвечать на твои движения, несмело насаживаясь на твой палец.
На вас падают первые отсветы месяца, когда ты заменяешь палец членом. Она пристально смотрит на тебя, кусая губы, судорожно сжимая пальцами ткань рубашки на твоей спине. Ты не спешишь, хотя и планировал. Ты наблюдаешь за капелькой пота, стекающей по ее шее, ты целуешь ее, заставляя сплестись ваши языки, ты поглощаешь ее крик, который она не успевает сдержать, ты кладешь руки ей на спину, чтобы она не чувствовала боли, трясь о камень.
Она громко кричит «Клаус», когда ты усиливаешь скорость движений, и смущенно прячет лицо у тебя на шее. Ты целуешь ее в висок и шепчешь какие-то нелепости. Ты гладишь ее по волосам, когда она снова кричит, наконец-то кончив, и плачет, потому что она еще так молода и считает, что этот оргазм – самое большое предательство. Ты изливаешься в нее, глухо рыча и сильно сжимая ее ягодицы. Ты тихо шепчешь в ее приоткрытые губы «Кэролайн», позволяя себе еще один поцелуй – невесомое касание, легкое и воздушное.