Смирись, девочка

Mia_Levis

– Она сказала, что ее все устраивает. Она вообще любит пожестче.
– Клаус подмигнул Мэтту и быстро обошел его, пока тот ошарашенно таращил глаза, пытаясь понять, откуда тысячелетний древний знает о сексуальных пристрастиях Кэролайн Форбс.

***

– Я тебя ненавижу!
– Первое, что сделала Кэролайн, когда ее наконец-то опустили на пол роскошной гостиной в доме Майклсонов - швырнула в Клауса какую-то антикварную и определенно дорогую вазу. Тот, к счастью, легко ее поймал, поставил на ближайший столик и ответил:

– Я уже определенно слышал это. Не люблю, когда повторяются.
– С этими словами он подошел к Кэролайн, которая вжалась в стену, провел по ее скуле пальцем и задумчиво спросил: - Что же в тебе такого особенного,

девочка? Что же мне нужно сделать, чтобы перестать хотеть тебя? Твое тело, душу, жизнь.

– Может уехать?
– Кэролайн посмотрела на него умоляюще, но Клаус лишь усмехнулся, обхватил ее запястье пальцами и потащил следом за собой.
– Куда ты меня ведешь?

– Покажу тебе одну комнату. Это прихоть моей сестрицы. Но, должен признать, иногда это бывает очень даже любопытно.
– Клаус начал подниматься на второй этаж, а Кэролайн только поджала губы, вновь и вновь повторяя про себя указание: “Будь холодна и равнодушна. Холодна и равнодушна”.

***

КэролайнPOV

Комната оказалась очень странной. Зеркальные стены и потолок отражали лунный свет, превращая помещение в довольно-таки яркое, но какое-то гротескное, пугающее. Я замерла возле двери, осматривая огромную кровать, стоящую аккурат в центре.

– Проходи, не стой на пороге. Ребекка страдает нарциссизмом, поэтому любила раньше приводить сюда своих любовников. Она все хочет затащить сюда Донована, но он пока не затаскивается.
– Ты усмехнулся, завел меня внутрь этой стеклянной гробницы и захлопнул за моей спиной дверь. Все, мышка попалась в лапы хитрого и все еще злого кота.
– Так все-таки расскажи мне, Кэролайн, как проходило ваше примирение с Тайлером? Он долго извинялся? Или ты извинялась за то, что за несколько часов до отъезда испытывала оргазм в чужих объятиях?
– Даже интонации у тебя ленивые, кошачьи, а движения, когда ты подходишь ко мне, кладешь руку мне на затылок, притягивая меня ближе, почти соединяя наши губы, переполнены хищной грации.

– Никто ни за что не извинялся. Мы любим друг друга и всегда понимаем.
– Ты не ответил ничего. Лишь усмехнулся, уперся руками в зеркальную стену по бокам от моей головы, улыбнулся почти ласково, а потом одним резким рывком разорвал мою футболку, срывая с моих губ испуганный вскрик: - Что ты творишь?

– Не люблю, когда на тебе много лишнего.
– Ты оценивающе осмотрел мое тело, освещенное светло-желтым сиянием, проникающим сквозь огромное окно, а потом склонился к моей шее, покрывая кожу сотней легких поцелуев. Я непроизвольно откинула голову назад, наблюдая за многократным отражением нас в зеркалах. В этом было что-то порочно-возбуждающее, видеть как твои руки сжимают мою талию, скользят вниз, к молнии джинсов. Я сильно зажмурилась, чтобы не видеть ничего и не забывать установку, которую я дала сама себе. Я должна быть холодна. Обязана. Я не могу так предавать Тайлера. Он не заслуживает подобного. Но с той проклятой ночи в старом подвале, я больше не могла получать с Тайлером такое же удовольствие, как прежде. После второго “свидания” ситуация только усугубилась, я постоянно сравнивала своего парня с тобой, и сравнение, увы, было не в пользу Тая. Поэтому, чтобы отвлечься, я глубоко втянула воздух и произнесла:

– Это вторая ночь.

– Угу… - Ты не удосужился внятно ответить, продолжая губами и языком ласкать шею.

– Потом еще одна, и все.
– Дышать глубоко. Не думать, что твои пальцы проникли под джинсы и касаются самой интимной части моего тела сквозь ткань белья. Я из последних сил сдерживала стоны, отчаянно кусая губы и яростно сжимая руки на твоих плечах.

– Угу… - Ты снова пробормотал это неразборчивое и вряд ли осознанное согласие, в то же время стягивая джинсы у меня с бедер.

– И потом ты уедешь, и у нас с Тайлером все будет хорошо.
– Эту фразу я сказала больше для себя, только чтобы сосредоточиться на звучании своего голоса и забыть о твоем разгоряченном теле, вплотную прижатом к моему.

Но тебе это почему-то жутко не понравилось, ты резко отстранился, а потом сильным рывком развернул меня к себе спиной, едва не впихнув меня носом в зеркальную поверхность стены, но я, к счастью, успела выпрямить руки и упереться ими в прохладное стекло.

Мое собственное отражение заставило меня шумно втянуть воздух, потому что именно так выглядит возбужденная женщина, глупо было это отрицать. Разметавшиеся волосы, глаза затянутые дымной поволокой, яркий румянец на щеках, испарина на лбу, грудь рвано поднимающаяся и опадающая над черным кружевом лифчика, джинсы вульгарно повиснувшие где-то на уровне колен - так откровенно развратно, так грешно и прекрасно одновременно.

– Конечно, будете. Счастливая маленькая девочка в умиротворенном маленьком городе с глупеньким маленьким мальчиком. Сплошная идиллия.
– Ты прошептал это раздраженно, заставляя меня обратить на тебя внимание, встретиться нашим глазам в отражении зеркал. Но долго это не продолжалось, ты отвел взгляд и резким, яростным толчком, прижался ко мне, заставляя меня как можно сильнее вжаться в стекло, ощутить этот непередаваемый контраст ледяного зеркала, холодящего живот и грудь, и адского жара от ощущения твоего тела прижатого к моей спине.

Твои пальцы прочертили полоску по моему позвоночнику, тем временем как губы покрывали невесомыми поцелуями плечо. Я снова сцепила зубы, когда твои ладони погладили ягодицы, обтянутые черной тканью трусиков, а потом переместились ко мне на живот, слегка отрывая меня от стены, но сильнее прижимая к твоему телу, позволяя мне отчетливо почувствовать, настолько ты возбужден.

– Моя… Моя маленькая упрямая девочка. Как бы ты не пыталась, ты не сможешь скрыть желание. Не сможешь противиться.
– Твой шепот заставил меня жалко всхлипнуть, потому что я действительно не могла больше противиться, не могла игнорировать дрожь в казалось ставшими ватными ногах и пламя потребности, растекающееся по венам.

Когда же твои пальцы отодвинули край белья, скользнули по складкам плоти, прикоснулись к самому чувствительному участку, я уже не смогла сдерживать протяжный выдох, невольно сорвавшийся с губ.

Ты только усмехнулся, резким движением погружая в меня один палец, медленно скользя им по стенкам влагалища, а второй рукой поглаживая живот, потом грудь, останавливаясь на болезненно-возбужденных сосках под тканью лифчика. Твои губы и язык лениво скользили по моей шее, оставляя влажные следы от поцелуев, рубиново-красные полукружия - следы зубов, которыми ты прикусывал кожу довольно ощутимо, но не прокусывая до крови, всегда зная и умея находить ту тонкую грань между наслаждением и болью. Мне тоже хотелось прикоснуться к тебе, но руки были крепко прижаты, и я не могла ни повернуться, ни препятствовать твоим действием, ни, тем более, перехватить инициативу.

Когда ты ввел в меня второй палец, я наплевала на гордость, сдержанность и хрипло прошипела:

– Клаус… Давай. Я больше не могу. Пожалуйста.

– Ну, вот видишь, девочка. Мы даже не сильно изменили правило. Ты снова попросила.
– С этими словами ты немного отодвинулся, только чтобы расстегнуть брюки, немного наклонить меня, сдвинуть еще сильнее ткань трусиков, обхватить меня руками за бедра и одним быстрым, даже чуточку болезненным толчком заполнить меня до основания. Резкий ритм, вид наших соединенных тел, тот факт, что мы оба даже не были раздеты до конца и твои руки касались, казалось, каждой клеточки тела, привели к тому, что уже через несколько сильных толчков, которыми ты, наверное, хотел наказать меня, я громко вскрикнула, мышцы внутри тела судорожно сократились, и я безвольно обмякла в твоих объятиях, абсолютно опустошеная, но и удовлетворенная более, чем когда-либо. Совсем скоро и ты хрипло простонал, в последний раз притянул меня как можно ближе к себе и тоже достиг разрядки. Какое-то время ты просто молчал, восстанавливая дыхание и рассматривая меня в отражении зеркала.