Смирительная рубашка для гениев
Шрифт:
– Удивительный ты человек, - Кирилл развел руками, - твоих товарищей похищают, а ты в ус не дуешь.
– Да с чего ты взял, что похищают, может, они по собственному желанию туда отправляются? Если бы похищали, милиция во всю бы уже искала. Я новый роман начал, а ты мне мозги загаживаешь.
– Про что роман?
Я пожал плечами.
– Про что еще точно не знаю. Но труп где-нибудь вылезет, может даже не один.
– Ну, тогда живи спокойно, если трупную попсу пишешь про стреляк и драчил, никому не понадобишься, - Кирилл поднялся.
– Может оно и к лучшему. Пойду.
Я вышел за ним в прихожую.
– Ты правильно сделал, что на попсу переквалифицировался, - зло
– Вряд ли писателей в пансионате разместили, тут что-то похуже. Да ты и сам это понимаешь.
Он открыл дверь и вышел на лестницу.
Сосед по площадке Георгий Сергеевич, в спортивном костюме и тапочках, протирал тряпкой дверную ручку.
– Здравствуйте, - повернувшись в мою сторону, он манерно поклонился.
Кирилл кивнул и, озадаченный побежал вниз по ступенькам, но, пробежав пролет, вдруг остановился и задрав голову вверх, прокричал:
– Готовься, тебя тоже вычислят.
– Заходите вечерком, - предложил Георгий Сергеевич, - В шахматы сыграем.
– Но, увидев мое озабоченное лицо, вдруг спросил.
– У вас что-нибудь случилось? Может быть помочь?
Настроение у меня было испорчено окончательно, но я нашел в себе силы сесть за письменный стол и открыть тетрадь.
Для начала я решил составлять план будущего романа: У одного из героев - молодого человека тридцати пяти лет по имени Андрей - при загадочных обстоятельствах умирает невеста, и он, расстроенный таким печальным событием, собирается поехать к морю, чтобы немного развеяться. Но его друг Макс утверждает, что курорты Египта ему не помогут, что такого рода недуги следует лечить на нашей почве и уговаривает Андрея лечь в психиатрическую больницу, чтобы разогнать грустные мысли, мол, он сам каждый отпуск там проводит. Его дядя-психиатр по блату выпишет направление, и пару недель Андрей сможет беззаботно за бюджетный счет балдеть на всем готовеньком. Кормят там хорошо, медсестры молоденькие... а Макс обещает навещать его и приносить передачки. Но в этой больнице, по словам Макса, есть тайное отделение, на котором проводят какие-то бесчеловечные опыты над психически больными людьми: имеющими целью свержение нашего демократического строя, чтобы вернуть все в русло социалистическое, и он хочет, чтобы Андрей подробно разузнал об этих опытах. Макс уговаривает его долго, тот в конце концов соглашается...
На этом и застрял. Я совершенно не представлял быт психиатрической больницы. Однажды только, в детстве, лежал в клинике с гландами, но этого моего жизненного опыта было явно не достаточно. В своих размышлениях промучился до вечера.
Без четверти шесть позвонил Георгий Сергеевич.
– Не отвлекаю? Не имеете ли желания сыграть партию в шахматы?
– Пожалуй, что и имею, - принимая его витиеватую форму речи, ответил я, - вот только душ приму и зайду.
Хотя сегодня я не планировал играть в шахматы, ко мне должна была прийти дама, но из командировки неожиданно вернулся ее муж, и встреча сорвалась. А жаль, уже и водку куплена.
Георгий Сергеевич встретил меня как всегда в черном атласном халате до пола. Вид он имел довольный.
– Вы не представляете, что сейчас вам покажу, - сказал он прямо с порога, загадочно улыбаясь.
– У меня появилось удивительное существо.
Я прошел вслед за ним через комнату. Возле окна стоял большой террариум.
– Полюбуйтесь! Вот это чудо мне подарили друзья.
В углу, за мутным стеклом террариума, свернувшись, лежало что-то черное.
– Змея?
– спросил я, приглядываясь.
– Это африканская черная мамба. Укус ее смертелен, человек умирает в течение двадцати минут от удушья.
Георгий Сергеевич постучал по стеклу, но змея не пошевельнулась.
– А если она выползет?
– Да как же? Террариум ведь закрыт, - резонно возразил Георгий Сергеевич.
– Если только специально выпустить или стекло разбить.
– Как это вы в доме гадость такую держите, - я поморщился.
– С детства обожаю змей, у меня бывало одновременно по пять гадюк жило. Родители всячески пытались отвлечь меня от земноводных гадов, покупали хомячков... Но я их выпускал или змеям скармливал. Ладно, пойдемте: шахматы уже ждут... Кстати, - сделав свой ход, заговорил Георгий Сергеевич чуть смущенно, - может быть, я поступил не очень тактично, дав две ваших книги почитать одному моему знакомому.
– Ну-у, отчего же не тактично, - возразил я.
– Всякому писателю важно, чтобы его читали.
Я тоже сделал ход.
– Его заинтересовало то, что вы пишете, - продолжал Георгий Сергеевич, - и он хотел бы с вами встретиться.
– Ну что же... Можно и встретиться. Только зачем?
– У него несколько, как бы сказать... специфическая профессия. Прочитав ваши книги, ему показалось, что вы можете быть полезны друг другу.
– А кем он работает?
– Он психиатр, начальник отделения. Знаете больницу у Финляндского вокзала?
– Психиатр!
– воскликнул я.
– Вот это удача! У меня как раз герой попадает в психиатрическую больницу, а я совершенно не знаю, что там происходит. А туда на экскурсию можно попасть?
– Конечно, он вам все покажет, все расскажет. Не думал я, что вы согласитесь так запросто. Психиатрия - наука мутная. Против нее у многих существуют предубеждения, что чуть ли не каждого можно подвести под психиатрическую статью и, если уж туда попал, то и не выберешься никогда. Там обязательно найдут, от чего тебя лечить.
Я улыбнулся.
– Я так не считаю.
– А зря...
– как-то вдруг погрустнев, сказал Георгий Сергеевич.
Глава 2
МИР ПЕРЕВЕРНУТЫХ СМЫСЛОВ
Ангел со шрамом
Внезапно Аркадий проснулся среди ночи. Было тихо и как-то глухо. Во двор-колодец, куда выходили окна квартиры, не доносилось шума улицы. На столе в старинном канделябре горели свечи, призрачные тени бродили по стенам, увешанным старинными картинами. Однако, горящие свечи почему-то не удивили Аркадия, и то, откуда взялся этот канделябр и картины в позолоченных рамах, да и стол был не его, а с гнутыми ножками благородного красного дерева. И хотя обстановка была совсем не та, в которой он ложился спать, Аркадий знал точно, что это его комната. Не удивил его и сидящий в вольтеровском кресле незнакомый мужчина в красном камзоле, высоких сапогах со шпорами, на спинке кресла висела шляпа с перьями... А шпага?.. Где-то обязательно должна быть шпага... Ах, вот она стоит, прислоненная к подлокотнику кресла.
С виду был он не стар и не молод, лет около пятидесяти, но волосы на голове совершенно седые. Прямой нос с горбиной и прямой взгляд добрых глаз выдавал человека благородного, и только шрам на правой щеке выглядел зловеще. Гость смотрел на Аркадия и молчал. Аркадий, притворяясь спящим, сквозь прищуренные глаза некоторое время наблюдал за незнакомцем. "Ну, кажется, пора вставать", - подумал он, сел в кровати и спросил то, что на его месте спросил бы любой, увидев в своей комнате чужого человека: