Смирительная рубашка для гениев
Шрифт:
Проходившая мимо седая растрепанная старуха остановилась и, почесывая в затылке, уставилась на нас, но с первого взгляда становилось понятно, что ей все равно куда смотреть. А нам было наплевать на старуху, нам было наплевать на всех старух мира.
– Я думал о тебе, я волновался, - она сжала мою руку в своей, прохладной белой, как воск.
– Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо, - она слабо улыбнулась.
– Теперь хорошо...
– Нам не дадут встречаться здесь, - сказал я.
– Ты можешь попросить врача тебя выписать?
– Теперь только через месяц. Сегодня
– Тогда нужно бежать, - сказал я шепотом, наклонившись к ее лицу.... Ее губы были совсем близко, всего в нескольких сантиметрах от моих. Как мне хотелось поцеловать ее... Но я поборол свое желание.
– Ты же знаешь - отсюда не убежать, - с грустью сказала она.
– Есть один способ...
И я рассказал о ведущих на волю подземных коммуникациях.
– Только нужно пробраться в морг, а для этого украсть где-нибудь ручку от двери.
– Бесполезно, - сказала Анжела.
– Ручка есть только у Андрея, а до него не добраться.
– Так, может, он зайдет сегодня?
– Вряд ли. Через два часа мне сделают укол, и я уже никуда не смогу идти.
Я лихорадочно искал выход. Сейчас я был готов украсть, обмануть, и если потребуется, убить... Ради этой женщины я готов был на все, предлагая все новые варианты побега, казавшиеся мне разумными, но все они отвергались Анжелой.
– А Вахромей!
– воскликнул я.
– Ведь у него есть ручка. Как я сразу не догадался!
Я выскочил в коридор, и некоторое время метался по отделению, заглядывая в палаты в поисках Вахромея-электрика, но не нашел.
В подавленном состоянии вернулся в палату.
Что же делать?! Но спасение пришло само в лице лучезарного дурачка Андрейки.
Войдя в палату и увидев меня, он заулыбался больше обыкновенного.
– Шоколадку хочешь?
– спросил он, подходя.
– Да иди ты со своей шоколадкой, не до тебя!
– бросил я, не поворачиваясь. У меня имелось другое куда более важное дело.
– Андрейке одному старуху тащить придется, - сказал он с сожалением и, повернувшись, пошел к выходу.
Я несколько мгновений смотрел на Анжелу.
– Какую старуху?
– проговорил я в задумчивости, потом повернулся к уходящему Андрейке.
– Эй, погоди! Какую старуху-то?!
Андрейка остановился возле выхода и, повернувшись ко мне, сказал:
– Старуха померла, нужно в морг тащить, - и добавил, - за шоколадку.
– Иди сюда!
Он подошел, остановился возле кровати. Я приблизил лицо к Анжеле и зашептал: - Этим нужно воспользоваться. Мы с тобой отнесем в морг мертвую старуху, а Андрейку я нейтрализую.
– План плохой. Во-первых, никто мне не разрешит ее нести, да и не в том я состоянии, чтобы трупы носить. А во-вторых, вход в морг разрешен только Андрейке, не считая санитаров, конечно.
– А что же делать тогда?
– Пожалуй,.. есть выход, - Анжела задумалась на мгновение.
– Графа Монтекристо помнишь?
Мертвая старуха лежала в соседней палате.
– Вот она, - указав пальцем на труп старухи, сказал Андрейка.
– Тощая, легко будет нести.
Старуха была не то что "тощая", а просто микроскопическая - одни мощи. Как ей удалось усохнуть до таких размеров, было загадкой. Белые пушистые волосики на голове, сморщенная рожица, востренький носик, ручки - прутики: старушка "божий обдуванчик". В палате, кроме покойницы, находилось еще три психические дамы. Я сорвал простыню с соседней кровати и накрыл покойницу с головой.
– Посмотри, нет там санитаров, - приказал я Андрейке.
Он охотно выглянул в коридор и помотал головой. Я схватил мертвую старушку в охапку, перекинул через плечо.
– У-у-ух...
– непроизвольно вырвалось у меня, несмотря на свои малые габариты, старуха оказалась зверски тяжелая, должно быть, и я за время пребывания в больнице сильно ослабел.
Покачиваясь на трясущихся ногах, я вынес ее из палаты. Услужливый Андрейка бросился мне помогать, но я отстранил его свободной рукой. Впопыхах я упаковал мертвую старуху не очень тщательно - впереди торчали ее белые ноги с мозолями, сзади, покачиваясь, и при каждом шаге тюкая меня в ягодицу востреньким носиком, свешивалось седая голова. Кроме того мне казалось, что с каждым шагом покойница прибавляла килограмма по четыре - набирала все больше живого веса. Растолкав бродивших по коридору дам, я занес тело в палату и, опустив на кровать Анжелы, сел рядом передохнуть. Сердце колотилось, на лбу выступили капли пота, ноги с непривычки дрожали.
– Тяжелая, зараза, - я смахнул со лба пот.
– Кирпичами ее кормили, перед смертью, что ли?
– Мертвые всегда тяжелые, - сказала девушка, тщательно укутывая старушку в простыню, накрыла ее одеялом.
Андрейка, улыбаясь, стоял тут же, с бессмысленным интересом следя за нашими действиями. Придав мертвому тело вид крепко спящего человека, мы направились в палату умершей старухи. Анжела легла на ее место, я заботливо прикрыл ее простыней. И хотя Анжела была в полтора раза больше и объемнее покойницы, нам ничего не оставалось, как надеяться на удачу - у графа Монтекристо то получилось.
– Все будет хорошо, - сказал я, склонившись над упакованной в простыню Анжелой.
– Верь мне, все будет хорошо...
– Я люблю тебя, - прошептала она.
Из-под простыни высунулась ее рука, что-то упало на пол. Я наклонился и поднял искусственную розу, которую она носила в волосах. Меня вдруг охватило непреодолимое чувство нежности, я коснулся цветка губами, спрятал его в карман и, склонившись, через простыню поцеловал Анжелу со всей страстью, на которую только был способен. За этим занятием меня и застала вошедшая в палату санитарка тетя Маша.
– Замри, - успел шепнуть я Анжеле.
Тетя Маша, остановившись возле входа, как-то странно посмотрела на меня, о чем-то думая, но, не додумавшись, сказала:
– За шоколадкой пришел? У меня шоколадок еще не на одну покойницу хватит. Кончатся, пойду к главврачу просить. Ему из магазинов в виде гуманитарной помощи просроченный шоколад ящиками везут.
– Очень захотелось, - соврал я, сделав идиотское лицо.
– Да и понятно, у вас в рационе сладостей мало.
Мы с Андрейкой под предводительством тети Маши принесли из кладовой носилки.