Смола
Шрифт:
Мальчики одновременно кивнули, не отрывая глаз от муравья. Вдруг Йенс посмотрел на отца и спросил:
– А людей? Небольших… детей, например? Древних детей находили в таких янтарных комках?
Силас покачал головой, не обратив внимания на хихиканье Могенса.
– Нет, о таком я не слышал.
Он почесал бороду. Так он делал всегда, когда ему в голову приходила интересная мысль.
– Хотя…
Могенс замер.
– Давным-давно… – начал было Силас. – Нет, пойдемте-ка. Лучше я сам вам покажу.
Силас
– Нам нужно найти раненое дерево, – наконец сказал он и сошел с тропинки в сосновую рощу. – Попробуйте найти дерево с трещиной в коре.
Через пару секунд Могенс уже нашел нужное дерево.
– ТУТ! – закричал он так громко, будто нашел золото.
Могенс нашел идеальное дерево – Силас Хордер прекрасно знал, что на том месте стояла сосна среднего роста с трещиной в коре. Он знал все свои деревья.
– Отлично. Посмотрите на нее. Видите золотистые слезы? Это сок, который течет внутри дерева. Когда кора повреждается, сок вытекает из раны и густеет. Он помогает залечить кору и отгоняет животных, способных навредить дереву. Потрогайте, он липкий… и понюхайте пальцы.
– Мерзко пахнет, – сказал Могенс.
– А по-моему, пахнет вкусно, – сказал Йенс.
– Пахнет просто изумительно, – поправил Силас и достал янтарный сгусток с муравьем из кармана. – То, что вы видите на дереве, – это смола. А этот сгусток янтаря – очень старая смола старого-престарого дерева.
– В котором застрял старый-престарый муравей?
– Именно.
– Ну, а что насчет детей? – спросил Йенс, который еще не успел забыть начатое отцом предложение.
– Ах да, я просто вспомнил, что древние египтяне – они жили много тысяч лет назад – использовали смолу для бальзамирования умерших.
Мальчики посмотрели на него в недоумении.
– Понимаете ли, египтяне считали, что душа продолжает жить в мертвом теле, если его обработать так, чтобы оно не разлагалось. И для этого они использовали смолу.
– Не разлагалось означает не гнило? – Йенс вспомнил, как с любопытством рассматривал тело мертвого лисенка, лежавшего на южной окраине Хальсена. Оно со временем стало очень темным и плоским. И полным мух.
– Да, но как им удавалось этого не допустить? – спросил Могенс. – Что именно они делали?
– Что ж, поговорим о технологии, – засмеялся Силас. – Ну так вот… они избавляли тело от внутренних органов: легких, печени, кишок и всего остального. Вы же видели, как я потрошу животных?
Мальчики кивнули.
– Они вынимали все, кроме сердца. Потом они тщательно очищали тело. Потом осушали его, положив в соляную ванну. Соль впитывает всю влагу, и после такой процедуры в теле не оставалось ни капли жидкости. Именно из-за влаги тело начинает гнить. После этого они смазывали тело жидкой смолой и разными маслами, а потом – обматывали бинтами. Лицо и зубы в том числе.
Силас не мог перестать радоваться тому, что такому детей едва ли научат в школе.
– Бинтами? – переспросил Йенс. Ему понравилось это слово.
– Да, такие ленты из плотной ткани… Ими я заматывал твою руку, когда ты поранился. Кроме этого они рисовали портрет умершего и прикрепляли его на том месте, где ткань скрывала лицо.
– А что они делали с ним потом? – спросил Могенс. Он сосредоточенно морщил лоб и пытался выяснить все детали процесса.
– Потом они укладывали умершего в гроб. Гроб ставили в сухое место, чтобы тело сохранилось. И это работало! Ученые не раз находили забальзамированные тела, которым было уже несколько тысяч лет.
– И детей тоже?
– Да, я уверен, что детей тоже бальзамировали.
Могенс посмотрел на капли смолы, бегущие по дереву.
– А как им удавалось получить много смолы? – спросил он и почесал свой гладкий подбородок. Бороды у него пока не было.
– Смолу можно определенным образом слить из дерева. Тогда и получишь много. Может, я как-нибудь покажу вам. А сейчас пора домой! Мама уже наверняка приготовила ужин.
«Что он там вам наговорил?»
Йенс почти никогда не видел маму с такими большими и злыми глазами, как после своего рассказа об этой прогулке. Отец с Могенсом были в сарае с животными, а он помогал накрывать на стол. Маме не очень понравился рассказ о мертвых детях в смоле.
С тех пор Йенс очень внимательно следил за тем, чтобы сказанное в лесу оставалось в лесу.
Сраженный
Дела шли хорошо, пока не случилась беда. Младший сын обнаружил Силаса Хордера мертвым: он тащил отца через заросли вереска и лес и, дотащив до своего двора, бросил его на гравий под палящим солнцем.
Там же рядом с отцом упал и сам Йенс.
Никто не понимал, откуда у мальчишки взялось столько сил, чтобы дотащить отца. Хоть ему уже исполнилось тринадцать, он был худощавый, и уж точно он не был крупнее и сильнее своего семнадцатилетнего брата.
Несмотря на усталость, Йенс не хотел отходить от трупа. Он судорожно вцепился в рубашку отца и кричал, когда кто-то подходил ближе. Лишь спустя пару часов старшему брату удалось поднять его и занести в дом. Тогда Йенс уже спал как убитый.
Говорили, что в столяра Хордера попала молния – на его ногах и спине были ожоги. Изящное ажурное плетение, словно из-под кисти художника. Тем утром действительно была короткая гроза, но когда об этом вспомнили, слухи по острову уже разлетелись.
Через пару дней Силаса похоронили в фабричном гробу на корстедском кладбище. На похороны пришли несколько немногословных жителей острова, безутешная вдова и старший сын.