Смоленское направление. Книга 2
Шрифт:
Мне пришлось снова отправиться домой. Новые доспехи для пятёрки спортсменов требовали примерки. И если имя пятого участника было под вопросом, Гаврила Алексич ещё не оправился после операции, то теперь с уверенностью можно было сказать, что состав готов. Гюнтер настаивал, что бы его зачислили в список. Не смутило его и то, что после боя пять на пять, римляне договорились между собой сделать всё возможное, дабы смоляне бросили вызов сражаться боевым оружием. Уверенные в своей победе, латиняне решили глумиться над поверженными воинами.
Участники турнира выстроились перед ложей, тем самым, подтвердив своё участие в соревнованиях. Доспехов на воинах не было. Смоленская
Смоленский епископ немного задержался, но без его присутствия, никто не посмел и пикнуть о начале игрищ. Вскоре полог комнаты отдыха распахнулся и на главной трибуне показался Ермоген в сопровождении Иннокентия и Серафима. Бояре, окружавшие князя, расступились, пропуская вперёд служителей культа. Римский посол недовольно фыркнул, а затем ехидно улыбнулся.
– Странно, я всё время считал, что после буллы Григория IX, дай Бог памяти, тринадцать лет назад это было, турниры запрещены для католиков, видать, Иннокентий, не уважают они решения своего понтифика. – Нарочито громко произнёс Ермоген.
– А Селестин III, вообще запретил хоронить. – Добавил Серафим.
Римские рыцари переглянулись. Сказанное в шести шагах от них было услышано. То, что существует запрет – им было известно. Посол перестал улыбаться, опустил голову, посылая проклятия в адрес православного епископа.
– Пусть не переживают, если кому-то суждено сегодня умереть, у нас заготовлены монашеские католические одеяния. Усопшего облачат и похоронят. [56] – Иннокентий ответил потише, но и его слова были услышаны.
56
Рыцари, убитые на турнире, лишались церковного погребения. Эстейс де Калкель прибегнул к такому способу в 1193 г., обойдя запрет на похороны.
Когда Ермоген уселся в кресло, Серафим заботливо укрыл ноги епископа пледом. На противоположной трибуне стали смолкать голоса, и через минуту установилась тишина.
Боярин Тороп вскочил на трибунку и зычным голосом рассказал правила турнира. Если таланты передаются по наследству, то Майкл Баффер должен считать Торопа своим предком. Хоть и подл был боярин, но талант не пропьёшь.
Стрелки стреляли из луков или других приспособлений метающих стрелы по три раза. Любой свободный горожанин имел право участвовать в турнире, записавшись у судей, до третьего удара в колокол. Те, кто это сделал заранее, должны быть готовы выйти к барьеру, а остальным советовалось поспешить. Стрелять в любую другую сторону, кроме мишений было запрещено. Нарушителей убивали на месте. После соревнований в меткости объявлялся перерыв, необходимый для уборки ристалища, и начинался конный поединок. Так как предполагались командные соревнования, то от каждой группы выставляется по одному поединщику. Бой на копьях с тупым концом. Три заезда. Если кто-то коснётся ногой земли, то ему засчитывается поражение. Попытка руками стянуть всадника с коня – поражение. Всё остальное – разрешается. То есть, если после крепкого словца, противник растерялся и упал, то победа будет засчитана. После последней фразы трибуны заржали.
И теперь наступало самое интересное. Боярин выдержал паузу, обвёл взглядом трибуны, глотнул сбитня, заботливо поднесённого девушкой в белом переднике, надетым поверх тулупчика, незаметно отдал назад глиняный стаканчик и произнёс:
– Учитывая взаимные обиды, связанные с крепостью подков, римский рыцарь Федериго из Урбина вызывает на бой до смерти рыцаря из отряда Меркурий.
Сидевший на лошади меркурьевец, приподнял руку и бросил под копыта римских коней три скрученные в косичку куска железа. Лошадка Федериго дёрнулась и стала пятиться назад, словно предмет на снегу мог причинить смерть. Боевой запал зачинщиков турнира стал напоминать сосульку во время жаркого весеннего дня.
– Жаль, на кулачках никто не дерётся. Эй, латинянин! Лужу подотри. – Гаврила Алексич высказался, а вслед за этим пожал плечами, встретившись с немного разочарованным взглядом Елены. – Ну, вырвалось. Извините. Конь не виноват, коли наездник такой.
– Турнир на кубок Смоленского князя объявляется открытым! – Тороп произнёс заключительную фразу, последнее слово растянулось до невозможности от многократного 'о', прибавило задора и вызвало ликование трибун. После чего боярин одним движением сдёрнул материю скрывающую приз, вызваляя на свет чудо, не уступающее перу жар-птицы.
Перед глазами зрителей предстала чаша, сверкающая золотыми линиями, устремившимися от изящной ножки к краям по спирали. Самоцветы украшали кубок, ловя гранями солнечные лучи, щедро отдавая свет назад, создавая вокруг себя неповторимое сияние. Хрустальная основа тонула в блеске золота, где линии сужались, выныривала посередине и вновь погружалась в золотой ободок края.
– Приз достойный короля. – Промолвил римский посол. Монаху захотелось получить чашу любой ценой.
На противоположной трибуне зашушукались. Если приз из золота, то стоимость заоблачная, кому же он достанется? А вдруг, чаша для стрелков? Вот повезло же кому-то.
– Стрелкам что? – Раздались возгласы. – Стрелков чем наградят?
Тороп был одним из немногих, кто видел призы перед соревнованием. Комиссия, состоявшая из князя, Рысёнка и его самого осматривала награды за несколько часов до открытия турнира. Всеволд Мстиславович, тогда чуть не заменил приз, на менее ценный. Но вовремя опомнился, так как вещь была не его.
– Приз самому меткому стрелку будет вручён князем! – Прокричал боярин.
Ну, если рыцарям золотая чаша, то лучшему стрелку не мешок же гречки достанется, рассудили смоляне и успокоились. Над ристалищем прозвенел первый удар колокола. В сторону, где распологался шатёр римлян выкатили бревенчатые щиты. Перед ними установили круглые мишени, на белом поле которых были намалёваны чёрные круги с красной точкой посередине.
Записавшиеся смоляне стреляли по очереди и вскоре, в результате отбора остались три человека. Римский посол отупел от вычислений. На его глазах не менее сотни горожан выстрелили из арбалетов. Мало того, что оружие не самодел, а судя по виду весьма дорогое и сделанное одним мастером, так ещё и стреляли метко. Невдомёк ему было, что недоствшие билеты на трибуны жители Подола решили посмотреть на состязания самым простым для них способом, а именно участвовать в нём.
– Господи! Если Смоленск выставит ополчение, то от одного залпа поляжет вся рыцарская конница. Даже дети у них умеют стрелять. – Посланник смотрел на юношу невысокого роста с лисьей шапкой на голове. Стрелок весьма изящно двигался и столь же метко всаживал болты в центр мишени.