Смоленское направление. Книга 2
Шрифт:
– Есть. Именно он и сказал, что уже принял от Вас, достопочтимая госпожа, целый пфенниг.
– Его можно впустить. А на счёт остальных, уговора не было. Спустя десять минут, дверца в воротах замка распахнулась.
– Твоя правда, малец. Заходи. Остальные – живо по домам. – Грозный начальник караула звякнул кольцами кольчуги, – ждете, когда псов спущу?
– Павел, замолви словечко. Мы завтра тут будем ждать. – Раздавались голоса мальчишек, бегущих по направлению к городским кварталам.
Павлик зашёл внутрь, следуя за стражником. Тощая котомка с куском хлеба и новой, ещё ни разу не одёванной рубахой болталась за
– Да …, не повезло тебе сынок. К немчуре на службу нанялся. – Стражник освещал дорогу и как бы разговаривал сам с собой. – Не баба, а мужик в юбке.
Павел молчал. Под рубахой, на шнурке висел перстень, отданный бабушкой перед самым его уходом из дома. В голове эхом отдавались последние слова, сказанные ему на прощание: – Не посрами имя!
Вскоре мальчик переступил порог зала и от яркого, по его мнению, света прищурил глаза. На потолке, где было укреплено колесо с подсвечниками, висели три прозрачных бочонка, обрамлённые железными прутьями. Ярко-жёлтый свет, исходивший от них, освещал всю комнату. И лишь по слабо коптящему, поднимающемуся наверх от фонарей дымку, можно было догадаться, что там что-то горит. Дама, нанявшая его днём, сидела на каком-то огромном сиреневом мешке, набитом чем-то мягким и читала вслух книгу. Причём держала её в одной руке, а не воспользовалась помощью огромного воина, сидящего, справа от неё на таком же пузатом мешке. Рядом с незнакомцем, на зелёном сундуке лежал меч в ножнах, поблёскивая золотом перевязи.
– Госпожа, господин, – начальник епископского караула поклонился, подталкивая Павлика сделать аналогичный жест уважения, – вот этот мальчик.
– Да, это именно он, – Нюра вставила закладку между страниц и закрыла книгу, – спасибо …, –щёлкая пальцами руки, – запамятовала как Вас …
– Гостислав, госпожа. Временно исполняю обязанности каштеляна замка.
– Спасибо Гостислав, ты очень мне помог.
Дверь за каштеляном закрылась, и Павел остался один с незнакомыми иноземцами.
– Что скажешь, любимый муж? – Нюра повернула голову в сторону Гюнтера.
– Сколько тебе лет? – Штауфен наслаждался мягкостью надувного кресла и спрашивал, откинув голову на подголовник.
– Завтра исполнится двенадцать.
Гюнтер стал вспоминать себя в этом возрасте. Имея за плечами дюжину прожитых зим, он выглядел крупнее и явно повыше. Ещё бы, голодать пришлось только в шестилетнем возрасте, тогда по всей Швабии был неурожай, и репа считалась деликатесом.
– Сколько языков знаешь, обучен ли грамоте, смотрю, меч у тебя, умеешь пользоваться?
– Вас понимаю, с богемцами могу разговаривать, грамоте не обучен, но имя своё написать смогу, бабушка научила. С мечом, лучше меня во всём Оломоуце никто не сможет.
– Дерзок. Кто отец?
– Погиб батька. – Мальчик опустил голову, своего отца он не видел ни разу.
– Завтра Воинот проверит его умения, а Пин Янг осмотрит на предмет болезней. Гордый отрок, мне понравился, но грамоту надо знать. Неучи мне не нужны.
В этот момент за дверью раздались шаги, сопровождаемые звоном железа. Начальник стражи вновь вошёл в комнату.
– Господин, епископ просит Вас посетить его. Алексия я уже известил.
– Дорогая, – Гюнтер поднялся с кресла, – буду не скоро.
Утром,
73
Брно – Бржетиславский град или просто Бржетислав. Так назывался город в то время. Маленькие чёрные камушки действительно подсовывали к зёрнам перца для увеличения массы. Особенно этим славились венецианские купцы, практически монополизировавшие торговлю специями. Однако совершенно случайно (перец часто использовали для лечения) было обнаружено чудодейственное свойство этих камней при промывании кишечника. Таким образом, мошенничество привело к явной пользе.
Пока Павел ожидал Нюру, присматривая за лошадьми, за его спиной раздался приглушённый свист. Вчерашние соискатели места пажей звали своего товарища.
– Ну что, попросил за нас? – Ребята стайкой окружили друга, обращая внимание на кинжал, висящий на широком поясе с жёлтой бляхой.
– Ничего не выйдет. Берут только знающих грамоту.
Сорванцы поникли. Читать и писать никто не умел. Выучиться можно было только у монахов, либо у очень знатного сверстника, куда путь был закрыт.
– Жаль, удачи тебе, Павел. Не забывай о нас. – Мальчишки побежали по своим делам.
Когда из ворот купеческого дома вышла Нюра, отрок был уже один, занятый расчёсыванием гривы коня.
– Значит, у тебя сегодня день рождения?
– Да, госпожа.
В мастерской Иржи с пажа сняли мерки, пообещав к вечеру готовые сапоги и куртку. Свиртил пожертвовал порванную кольчугу, снятую с малорослого куявца под Краковом, которую местный кузнец должен был укоротить и подогнать по фигуре юноши. Милка подарила вязаную шапочку из овечьей шерсти, а Воинот согласился преподать пару уроков в обращении с холодным оружием. Лучшего дня рождения у Павла ещё не было.
Дни протекали своим чередом. На четвёртые сутки к Бруно прибыл монах от Вацлава, принесший известия о битве под Легницей, с подробным рассказом о похоронах Генриха. В секретном донесении говорилось о необходимости заготовить как можно больше продовольствия и направить волонтёров для наёма воинов. Оставшаяся без армии, с юным королём, соседняя страна нуждалась в крепкой моравской руке. Шауенбург в свою очередь отписал о приёме посольства с Руси, где в районе Псковских земель возникло никому не известное Самолвское княжество, управляемое одним из сыновей Фридриха. А также поделился своими рассуждениями.