Смоленское направление
Шрифт:
– Специальная лампа, негоже сидеть без света. – Если б Ильич стал спрашивать принцип действия светильника, пришлось бы наврать, мол, светлячков в банку насадил, пусть проверит на досуге. Новгородец оценил лампу, потрогал пальцем и поведал мне всё, что произошло в Смоленске. О том, как сидел, словно неразумное дитя, в келье у настоятеля, о том, как смог вспомнить разговор только после удара по голове, и о том, каков мерзавец трактирщик, срезавший кошель со многими гривнами. Мне хотелось добавить, что ещё были куртки замшевые импортные три и…. Особо акцентировал купец внимание на свои сны, ибо считал их знамением чего-то важного. Разговор прервал Савелий, подойдя к палатке, попросил меня выйти к нему.
– Ладья, в версте от нас, парус спустили, идут на двух вёслах, народу много. И ещё Алексий, многие в доспехах. Это нападение, если отобьемся, потеряем половину. – Невесело как-то мне стало, совсем невесело. Ночной бой с хорошо вооружённым противником, это не расстрел бандитов, у которых самым грозным оружием был топор. Надо взять себя в руки и не показывать виду, что волнуюсь.
– Пойдёмте-ка Пахом Ильич посмотрим, что за гости к нам идут. Вон на ту смотровую башню поднимемся и посмотрим. – Мы стали забираться на вышку, купец ворчал, что в такую темень ничего не видно, но когда посмотрел в оптику, перекрестился.
– Там, безухий, киевлянин, из сна. – Новгородец показал рукой в сторону реки.
Время было дорого, план возник, пока слезал с вышки. 'Змей горыныч', вот решение проблемы, за триста метров до причала русло реки делает поворот, и будет прямая видимость противника. Уж с такого расстояния я попаду, не могу не попасть. Бегом в палатку, вытащил ящик, прикрепил прицел на 'Шмель', трубу на плечо и на причал.
– За мной никому не стоять, Сотник, расставь людей. – Как расставить, мы не отрабатывали, будем надеяться на Савелия, главное, что была команда, а значит, есть план ведения боя. Так людям спокойнее.
Луну периодически закрывали облака, но даже этого света было достаточно, ожидая появление противника, от напряжения дико захотелось отлить. Посмотрел по сторонам, себе под ноги, присел на одно колено, думал, пройдёт мандраж и просмотрел, как судно вышло из-за поворота реки, крадучись приближается к месту нашей стоянки. Триста шагов разделяли нас, меня заметили, вёсла работают все, вспенивая воду по бортам ладьи. Для нападающих сейчас важна скорость, внезапной атаки не получилось. Будут рвать жилы, двигаясь рывками, как же стрелять, с упреждением, без? Ах, была, не была, площадь накрытия большая, авось не промажу.
– Пуск! – Ору я, выстрел заглушает мой голос, ракета летит по направлению к ладье, мне кажется, что она рикошетит от воды и попадает точно в мачту. Водная гладь осветилась огромным огненным шаром, пламя, сжирая кислород на много десятков метров вокруг эпицентра, испепелила судёнышко, вгрызлось в реку и распалось. Объёмный взрыв – проносится в голове. Я ничего не слышу, от яркого света больно глазам, это пройдёт, это не страшно, плохо другое, взрослый человек натурил в штаны. Какая стыдоба, чувствую, как покраснел, уши малиновые. Что делать, что делать? Сейчас все увидят, и авторитет равен нулю. От переживания оступаюсь, неловко взмахиваю руками, труба 'Шмеля' тянет вперёд, цепляюсь за воздух рукой и не находя опоры падаю в воду.
В холодную воду вошёл как топор, у края причала глубина метра три. Бесполезный 'Шмель' упал в воду вместе со мной, всплыть с ним не смог, сам чуть не утоп. Плотность речной воды меньше солёной морской, с непривычки чуть не захлебнулся, на карачках выбрался на берег и упал на спину, отдышался, вода уже не стекает с меня ручьём.
– Ура! Как всё здорово! – Необъяснимое веселье нахлынуло, вынесло напрочь все мысли, голову в области висков сдавило, разум отказывался служить, сквозь смех меня вытошнило.
– Дышит, живой, Ратибор, Лось! Несите Алексия в шатёр. Положите и бегите к лесорубам, проверьте там. Микула, Прохор, захватите верёвки, пошукайте на берегу, всех, кто выплывет, вяжите и сюда. – Командный голос Савелия вывел из ступора весь лагерь, люди засуетились, подбросили хвороста в костёр, который еле тлел. На шум взрыва прибежал Фрол, со своими людьми, в руках топоры, их чуть было не приняли за разбойников, но сотник, казалась, видел всё и всех. Приказал мастеровым сесть на землю и не мельтешить перед глазами. Приехавшие с Пахомом девочки жались друг к дружке, боясь высунуть нос из воинской палатки, их никто не обижал, обещали накормить, но, видимо не до них теперь. Как назло стал накрапывать дождь, грозящий перерасти в приличный ливень. Лесорубы потихонечку стали возвращаться к себе в палатку, сотник полез на вышку, чтобы рассмотреть всё самому, у костра остались гребцы во главе с купцом в поисках, куда бы спрятаться. Походная баня оставалась единственным незанятым местом.
Очухавшись, приоткрыл глаза, неприятный привкус во рту, в затылке гудит, сплюнул. Не помогло, неужели контузило, каким образом? До корабля одноухого было более двухсот шагов, что ж это за огнемёт такой? – Инструкцию до конца прочитать надо было. – Подсказал внутренний голос. Кое-как встал на ноги и расстегнул молнию, открывая дверь перехода. Жизнь одна, показаться врачу просто необходимо, если ничего серьёзного, то вернусь обратно. Самоуверенность сыграла со мной злую шутку, о каких таких успешных действиях против кочевников можно говорить, если даже оборона собственной базы от атаки разбойников не подготовлена. Это хорошо, что удалось потопить банду на подходе, попытались бы они напасть со стороны леса – всё, писец. Артель Фрола вырезали бы мгновенно, Пахом, скорее всего, утёк бы на ладью и дал дёру. Савелия с бойцами смяли бы атакующей массой, человек десять смог бы застрелить из пистолета, про дальнейшее не хотелось думать, приступ тошноты, еле сдержался, чтоб не вырвало в комнате перехода.
Глава 7. Военный совет.
– Лёшенька, что случилось? Весь бледный, мокрый, а запах, чем от тебя несёт? – Полина помогла дойти до ванной комнаты и стала снимать с меня одежду. – Это в стирку, где так можно извазюкаться? Наверно по бабам пошёл, вот тебя в речке и искупали.
– Какие бабы, Полина. Бандиты напали, бой был. Звони Фирташу, нужен врач, до города я не доеду, скажи лёгкая контузия. – Тёплая вода из душа смывала с меня грязь и песок прошлого, заботливые руки мылили голову, стало хорошо и приятно. Вымытого, в халате меня довели до дивана, мокрый платок на лбу и тазик на полу, в случае, если станет тошнить. В таком виде меня и застал приехавший с зятем Моисея Исааковича врач. Пока доктор, в сопровождении Полины отправился мыть руки, Лёня поинтересовался что случилось.
– Из 'Шмеля' стрелял по плоту, да так, что в реку свалился.
– Ну, ну, мне-то можешь не заливать, тут речка шестьдесят метров шириной, на таком расстоянии тебя бы сдуло от взрыва.
– Вдоль реки стрелял. – Пытался оправдаться я.
– Лёха, зять у меня человек правильный, с дерьмом общаться не будет, даже за хорошие деньги, посему и живёт бедно. На счёт тебя предупредил, что добрым делом ты занят, и просил помогать тебе по мере возможности. Но если дураку доверить гранату, то он себя ею и подорвёт. – Подобное сравнение несколько обидело меня, но крыть было нечем, да и доктор уже входил в комнату с больным. Леонид пожелал выздоравливать, просил звонить и пошёл к автомобилю дожидаться врача.