Смоленское направление
Шрифт:
Зрелище было ещё то. Судя по количеству заживших шрамов, китайца пороли не один раз.
– Пин Янг, некоторое время ты поживёшь здесь, ну а потом… сам решишь, где тебе будет лучше, лекари нужны везде. Думаю в Новгороде, у Пахома Ильича найдётся для тебя место. – Сказал китайцу, заливая кипяток в заварник.
– Я не против, мне здесь нравится. – Пин приподнял высокую чашку, накрытую широким блюдцем, поднёс к носу и стал медленно дышать, наслаждаясь ароматом, прикрыв глаза.
Китайца подселили в помещение летней кухни, где обитал хазарин, который на первых порах
Через два дня боярин Рысёнок согласился посетить деревню, где размещался отряд литвинов. Во время визита, как бы невзначай, пленных вывели на прогулку.
– Слушай меня внимательно, родственничек. – Рысёнок стоял напротив оторопевшего Батасухэ, у которого помутилось в голове от сходства боярина с Шоно.
– Но как, же так, отец, ни разу не обмолвился, что род наш отсюда. – Степняк видел физическое сходство, но до конца ещё не был уверен.
– Я понимаю, что ты сомневаешься, поэтому принёс с собой два рога. Один из них принадлежал моему деду, а второй твоему прадеду. Два брата были ближними боярами у Давыда, но после того, как побили половцев на Сальнице, твой прадед разругался с князем и ушёл на восток. Вот так и разделился род, как эти два рога. – Боярин оставил один рог Батасухэ.
– К чему ты мне это рассказал, урусут? – Пленному стало любопытно.
– К тому, что тебя скоро освободят, но не просто так. В обмен на свободу с тебя потребуют жизнь одного человека. Того самого, который в честном поединке одолел твоего отца. – Рысёнок сделал паузу, наблюдая за реакцией родственника.
– Я убью его, даже если мне и не пообещают свободы. – Батасухэ сверкнул глазами, пальцы руки аж хрустнули, сжимая рог.
– Ты и пальцем его не тронешь, но человеку, который тебе это предложит, ответь точно также. Я ещё навещу тебя, жди. – Боярин Рысёнок развернулся и зашагал в сторону, где стояла его лошадь.
Вечером того же дня Тороп выслушал предложение от подвыпившего Рысёнка, как можно избавиться от Савелия, не навредив при этом репутации князя. К концу застольной беседы, был разработан целый план, каким образом вытащить сына умерщвлённого предводителя степняков. И если умудрённый жизненным опытом боярин настаивал на выкупе, то Тороп предлагал авантюру с побегом. Утром Рысёнка вызвали к князю и отправили в Можайск, инспектировать укрепления. Хотя окромя детинца никаких фортификационных сооружений в городке не было, боярин сразу смекнул, откуда подул ветер. Его отсылали подальше, на то время, пока будут делаться тёмные делишки.
Трое всадников, минуя лесную просеку, выехали на открытую местность. Дороги, ведущей к деревушке, которая раньше принадлежала дружку Торопа – Гвидону визуально видно не было. Лишь глубокий след от полозьев говорил, что тут живут люди.
– Стоять! Кто такие? – Всадник с изготовленным к стрельбе луком вынырнул, словно из ниоткуда, смолянин готов был побожиться, что ещё секунду назад, возле пяти берёзок никого не было.
– Я боярин Смоленского князя Тороп, Меркурьевцев ищу. – Наездник в дорогой шубе ответил за всех. Дерзить, находясь под прицелом стрелка, было глупо.
– Через сто шагов на запад, указатель. Езжайте строго по стрелке, спросите Свиртила. – Всадник с луком исчез также внезапно, как и появился. Немудрено было не заметить человека и лошадь, в белых накидках.
Минуты через две смоляне обнаружили чёрно-белый полосатый столб, с прибитой дощечкой в виде стрелы. Заострённый кончик показывал направление параллельно следам оставленных полозьями санок.
– Бред какой-то. – Проворчал Тороп.
– Удобно-то как. – Подумали сопровождающие, направляя лошадок строго по указателю.
Вскоре показался острог, с красным флажком на большой избе. Частокол был невысок, однако с наскока, такое препятствие не преодолеть. По обе стороны от крепостицы стояли одноэтажные домишки смердов, из выходных отверстий крыш которых струился дымок.
– Свиртил, тут боярин к тебе из Смоленска. Но не тот, что в прошлый раз с Савелием приезжал. – Славка, самый младший литвин из поредевшей после боя в Долгомостье сотни, ходил с перевязанным запястьем. Стрела, ранившая воина, была вымазана какой-то гадостью, и если б не чудесный порошок и мази из крепости, то остался бы литвин инвалидом.
– Зови, посмотрим, та ли рыбка попала в сети. – Свиртил привстал с лавки, подошёл к сундуку, достал нарядную меховую безрукавку, накинул на себя и стал дожидаться гостя.
Тороп зашёл в избу и был немного удивлён, пол вымощен окрашенными досками, на второй этаж вела лестница с перилами. В светлице, где его ждали, огромные застеклённые окна, на стенах немного потёртые ковры восточной работы и самое главное, очень тепло. Свои хоромы в Смоленске показались боярину жалкой лачугой.
– Кхе…, мне бы с воеводой переговорить. – Тороп обратился к Свиртилу, как к единственно присутствуещему.
– Я за него. – Литвин пригласил гостя присесть за стол.
– Прослышали мы, что в полоне у тебя, томится сын предводителя степняков. – Начал разговор боярин.
– Батасухэ что ли? Есть такой, в порубе сейчас сидит. Выкупить хочешь? – Свиртил не стал ходить вокруг да около, а сразу перешёл к делу.
– Да почто этот бес мне нужен? Не хватало ещё нехристей из полона выкупать. А вот поглазеть на него, уж очень любопытно. – Смолянин оглянулся по сторонам, обозрел икону в красном углу и перекрестился.
– Ну, раз не нужен, то и говорить не о чем. Хотя, впрочем, посмотреть ты на него сможешь. Славка! Проводи гостя до поруба, покажешь полонянина. И смотри, что б никаких разговоров с ним. – Свиртил с недоверием посмотрел на боярина. – Семьдесят гривен серебра за него, если вдруг надумаешь.
В крохотном срубе на соломе сидело четверо кочевников, кадка с нечистотами да бочонок с ковшиком для питья. Узкое окошко в потолке, по которому можно узнавать день на дворе или ночь, вот и вся обстановка. Тороп по более-менее приличной одежде опознал нужного ему степняка и как бы невзначай протянул Славке кусочек серебра, по весу, не более двух резан.