Смотри на меня
Шрифт:
— Поедешь на моей, эту в полевых условиях не поправить, чтобы надежно ехала. Руль не ведёт?
— Немного.
— Давление в шинах давно проверяла?
— Вообще не проверяла, — пожимаю плечами. — Ну папа возил её на ТО в начале осени.
— А сейчас конец весны, — поджимает губы недовольно. — После зимы обязательно. Уверен, у тебя и до полутора атмосфер не дотянет. Я поведу твою. Лучше бы вернуться к Семёну в сервис, мы бы с ним за два часа подшаманили её.
Вытирает руки и опускает крышку капота. Подходит ближе. Наверное, чтобы забрать
Я хочу отказаться. Сидеть и смотреть целых два часа, как Вертинский запускает руки в мою машину, играя бицепсами — то ещё испытание. И мечтать оказаться на её месте.
Боже, Сладкова!
Даю себе мысленно пощёчину. В нашей ситуации все эти всплывающие мысли недопустимы. Тем более как для чужой невесты.
Да и с Сергеем договаривались встретиться и выпить кофе. Обсудить дату и решить, когда пойдём подавать заявление.
— Держи ключи.
Но тут мой взгляд падает на его руки, когда он протягивает ключи от своей машины. На правой от запястья и до самого локтя тонкая фиолетовая полоса. Идеально ровная, словно после хирургической операции, но я-то знаю, откуда она.
Зависаю, с трудом сглотнув. Образуется томительная пауза. Вертинский замечает, куда я смотрю, и опускает руку, а мне так отчаянно хочется прикоснуться к этому следу. Такому же, как у меня на сердце.
Смаргиваю наваждение и принимаю ключи. Разворачиваюсь и молча иду к его машине, по пути набивая сообщение Сергею, что встречу нам придётся перенести на более позднее время.
В салоне Егора машины всё пропитано его запахом. Даже голова начинает кружиться. Как же я буду следить за дорогой при такой атаке на все мои органы чувств?
Пачка сигарет возле подлокотника, рядом на переднем пассажирском рюкзак и прямо на самом сидении телефон.
Хочу сказать, о том, что он забыл его, но Вертинский уже завёл мою машину и моргает фарами, чтобы я выезжала первой.
Выворачиваю руль и выезжаю на трассу, беру направление обратно в сторону посёлка. Егор едет за мной.
Концентрация даётся с трудом. Особенно, когда начинает пиликать сообщениями его телефон, отвлекая.
Я совсем не планировала подглядывать, кто ему пишет и зачем. Меня это и не касается.
Но чисто рефлекторно скашиваю глаза на звук и вижу всплывшее вверху экрана сообщение в мессенджере от не занесённого в контакты номера.
«Егор, перезвони»
Мало ли кто это. Да и плевать мне.
Сообщения продолжают сыпаться, но я не обращаю внимания, намерено не поворачиваюсь. Но после паузы снова вздрагиваю и мельком замечаю ещё одно.
«Козёл!»
Всё понятно.
А потом уже пиликает телефон у меня. Сергей пытается узнать, что произошло, что я отменила столь важную для нас встречу. Но я занята, не отвечаю. За рулём же.
Кажется, я ничем не лучше.
— Осторожнее, придурок, тут же тачки, — Семён смеётся и бросает мяч Вертинскому обратно.
Откуда вообще в автомастерской мяч?
— Сам придурок, — тоже со смешком отвечает Егор. — Хлам на разборку, а не тачки.
— Ну, её хозяин не такой мажористый перец, как ты.
Я сижу на диване, обняв коленки и положив на них подбородок, и наблюдаю за дружеской перепалкой. Внутри щемит от того, что вижу. Будто мы вернулись на два с половиной года назад.
Егор в рабочих джинсовых шортах и футболке, которые ему одолжил Звягин, они колдуют над моей машиной, загнав её на ремонтную эстакаду.
Действительно справляются за два часа, как и обещал Вертинский. Дело уже близится к вечеру, и мне снова звонит Сергей. Выхожу на улицу, чтобы ответить.
— Малыш, ну ты где? Волнуюсь.
— Я в сервисе. Машина сломалась. Ремонт уже заканчивают, скоро буду выезжать.
— Во сколько дома будешь? Я заеду.
— Не знаю. Ещё к маме надо заскочить, завтра семинар важный. Давай после пар завтра созвонимся.
Сергей несколько секунд молчит. Когда говорит, голос ровный, но я слышу нотки раздражения.
— Юля, я соскучился.
— Я тоже, Серёж. Правда. Но сам знаешь, что экономическую теорию у Виноградова лучше до пересдачи не доводить.
В ответ тяжёлый вздох.
— Ладно, увидимся после пар, — отвечает нехотя. — Позвони как доедешь.
— Конечно.
Чувствую себя отвратительно. Я ведь не обманываю Драгунцева. Но паршиво как-то после разговора.
Возвращаюсь в мастерскую. Егор, наверное, под машиной в яме что-то доделывает, потому что вижу только Заягина.
— Сём, я у тебя в подсобке зарядное от телефона забыла, когда чай пили. Поставила подзарядить, пока разговаривали, а потом сняла телефон и уехала. Заберу, ок?
Говорю Звягину и направляюсь в подсобку.
— Юль, — окликает уже почти у двери, но я уже слышу почти за дверью.
Сейчас заберу зарядное, тогда и спрошу, чего хотел.
И уже когда дверь на доводчике захлопывается за мной, замечаю, что в подсобке я не одна. В углу, над небольшой раковиной умывается Вертинский.
Футболку он снял, на шее и плечах блестят капли воды. Как раз намыливает кисти и предплечья и подставляет под воду.
Широкая спина бугрится мышцами под смуглой кожей, над низко сидящими шортами две ямки перекатываются в движении. Ровная линия позвоночника, широкий разворот плеч.
Он набирает воду в пригоршню и умывает лицо. Проводит мокрыми ладонями по ёжику волос, а потом оборачивается через плечо, всё ещё держась за раковину.
— Я за зарядным зашла, — ставлю в известность, выдёргиваю блок питания из розетки и направляюсь обратно к двери.
Но Егор, будто считывая мой внутренний страх, преграждает мне путь, упёршись рукой в косяк двери. Резко торможу, останавливаясь как вкопанная в десяти сантиметрах от его обнажённого плеча прямо перед моим лицом, замираю, задержав дыхание. Иначе оно собьётся и выдаст мою нервную дрожь. Слишком он близко. Но и отступить на шаг не позволяю себе.