Смотри на меня
Шрифт:
Я наблюдаю за ней, когда она заползает на ближайший столик с микрофоном в руке, танцуя на коленях и сводя толпу с ума. Пара пожилых дам в шутку швыряют в нее долларовыми купюрами, и она смеется на протяжении всей песни.
Ее пение, может быть, и ужасно, но ее присутствие на сцене — само совершенство. Эти сценические огни любят ее, и у нее есть естественная способность управлять толпой, подобной которой я никогда не видел. Так что музыкальная карьера, возможно, и не подходит ей, но Мия принадлежит сцене.
— Никогда… — Отвечаю
К черту этого парня. Поворачиваясь обратно к Мии, я наблюдаю, как она заканчивает песню. И когда толпа аплодирует ей, я прикрываю рот ладонями и кричу громче всех. Она поднимает на меня взгляд, и ее глаза блестят от возбуждения, когда наши взгляды встречаются.
Именно в этот момент я решаю перестать ходить туда-сюда с тем, чего хочет мое тело. Оно явно хочет ее трахнуть. И я думаю, если это то, чего хочет мое тело — и, очевидно, чего хочет и ее тело тоже, — то я не стану спорить с такими убеждениями.
Эта новая химия между нами в любом случае просто физическая, так что мы могли бы с таким же успехом выбросить ее из головы. Она сказала, что у нее тоже был период затишья, так что, скорее всего, это просто сдерживаемая сексуальная агрессия и здоровая доза обиды, которая накапливалась годами, но что бы это ни было, держу пари, это приведет к сексу не от мира сего.
Когда она возвращается к столу, я встаю, чтобы поприветствовать ее. Этот придурок Риз все равно не обращает внимания. Поэтому я хватаю Мию за талию и притягиваю ее к себе. Ее глаза расширяются так же, как и у меня.
— Это было невероятно, — тихо бормочу я.
— Спасибо, — неуверенно отвечает она.
Она, должно быть, недоумевает, почему я не высмеиваю ее плохие навыки пения и прижимаю ее слишком близко к себе на публике.
Поэтому я наклоняюсь и шепчу ей на ухо: — Уходи со мной прямо сейчас.
Ее глаза расширяются еще больше от моего мрачного признания, она всматривается в мои глаза, как будто пытается подтвердить то, на что я намекаю.
— Зачем?
— Знаешь, — отвечаю я глубоким шепотом.
— Разве ты не видишь, что я на свидании?
— Нет, это не так. Я привел тебя сюда.
— Ну, он мне нравится, — шепчет она, и я смотрю на нее в замешательстве.
— Нет, тебе он не нравится. Ты думаешь, этот парень мог бы дать тебе то, что могу я?
Она вздрагивает и пытается отстраниться, но я не позволяю ей далеко уйти.
— Я уже сказала тебе, что у нас не будет этого разговора. Ты уже достаточно подразнил меня. С меня хватит.
— Мия, перестань валять дурачку, — бормочу я, внезапно почувствовав нетерпение.
— Думаю, мне нравится видеть тебя таким ревнивым, — отвечает она с лукавой усмешкой.
На этот раз она успешно отстраняется, возвращаясь к столу, чтобы сесть рядом с Ризом.
— Нам нужны шоты, — бормочу я, подзывая официантку, заказывая кувшин пива и порцию файерболов, которые на этот
Остаток ночи проходит как в тумане. Она поет еще пару песен. Я ее самый громкий и несносный сторонник, в то время как чертов Риз продолжает уделять ей минимум внимания, уделяя ей свое время только тогда, когда она возвращается за стол. В какой-то момент я оборачиваюсь и вижу, что он обнимает ее одной рукой и что-то шепчет ей на ухо, отчего она улыбается.
Внезапно я понимаю, что чувствует территориальная собака, когда кто-то посягает на ее собственность, прикасаясь к тому, что принадлежит ей. Мне приходится подавить желание зарычать, когда я смотрю на них. Но какое право я имею что-либо говорить? Мия не моя; у меня нет намерения делать ее или кого-либо еще своим. Так почему же я должен красть у нее шанс на счастье ради своей собственной упрямой гордости?
— Мне нужно в туалет, — бормочу я, хотя ни один из них меня не слышит.
Я смиряюсь с тем, что ухожу, пока стою у писсуара, готовый отбросить свой эгоизм, независимо от того, насколько я пьян и как сильно хочу остаться.
Когда я выхожу из ванной, я слышу голос Риза в коридоре, который ведет к задней двери.
— Говорю тебе, это она! — Восклицает он в свой телефон.
Я прижимаюсь к стене, чтобы он не увидел меня, когда я подслушиваю.
— Нет, я не спрашивал ее, чертова ли она кам-модель, но посмотри на те фотографии, которые я тебе прислал. Это определенно WickedKitten.
По моим рукам и шее пробегают мурашки.
— Чувак, — смеется он. — Конечно, я собираюсь трахнуть ее. Она всю ночь пыталась прикоснуться к моему члену. Как только я заберу ее подальше от ее жуткого гребаного братца, я заберу ее обратно к себе. Держу пари, она разрешит мне это заснять, и я пришлю это тебе.
К черту этого парня. Моя кровь вскипает в мгновение ока, когда я направляюсь к нему с ухмылкой на губах.
— Дай мне это, — рявкаю я.
Я без предупреждения выхватываю телефон у него из рук.
— Чувак, какого хрена?
Я бросаю его на пол и прижимаю его к стене.
— Послушай меня, ты, маленький засранец. Мне все равно, что, черт возьми, ты видел или что ты думаешь о Мии. Если ты попытаешься прикоснуться к ней, я обещаю, что разорву тебя, ты понял?
Он отталкивает меня, но я сильнее и решительнее, поэтому прижимаю его к стене, прижимая предплечье к его горлу.
— Это так очевидно, что ты хочешь трахнуть свою сестру, извращенец! — Удается ему пискнуть, хотя я прижимаю его так крепко, что он едва может дышать.
— Да, ну, я бы предпочел быть извращенцем, чем придурком.
— Гаррет! — Кричит знакомый женский голос из входа в коридор. — Отпусти его!
Повинуясь инстинкту, я отстраняюсь, пристально глядя на нее и гадая, как много из этого она услышала. Риз отплевывается и кашляет, пытаясь втянуть воздух, когда тянется к своему телефону.