Смотри, но не трогай

Никандрова Татьяна Юрьевна

Возвращаюсь в випку к своим пацанам, которые с момента моего ухода заметно набрались. Кто-то ведет пьяные задушевные разговоры, кто-то молча дремлет с кальянной трубкой меж зубов, ну а кто-то и вовсе спустился на танцпол, решив попытать счастья среди веселящихся клубных девиц.

Однако пьянее всех, несомненно, балабол Веник. Залез на стол и что-то самозабвенно декламирует, путаясь не только в словах, но и в собственных конечностях.

Чтоб вы понимали, алкоголь и Веник никогда не были ни друзьями, ни даже приятелями. Чувство меры другу

неведомо, а чудачества под напором градуса становятся совсем уж безбашенными. Помнится, пару лет назад, уже будучи здоровенным лбом, он решил лизнуть замерзшие качели. Зимой. Думаю, рассказывать, чем все закончилось, не нужно. Если вкратце — было много криков, мата и запоздалых сожалений на протрезвевшую от боли голову.

— О, Тимка! — вопит Веник, заметив меня. — Где ты был?

Спотыкаясь об собственные ноги, он спрыгивает со стола и виснет у меня на плече.

— Где был, там меня уже нет, — отзываюсь беззлобно. — Эй, слюнями-то на меня не капай!

— Да ладно, не будь снобом, — хмурится приятель. — Давай-ка лучше еще по рюмочке!

— Хватит с тебя уже рюмочек, — сажаю его в мягкий пуф и, чтобы отвлечь, вручаю джйостик от игровой приставки. — На вот, порубись пока. Глядишь, протрезвеешь немного.

Отвязавшись от Веника, вызываю официанта и заказываю Стриплойн средней прожарки. Подливаю себе в стакан виски и плюхаюсь на диван рядом с зависающим в телефоне Раном.

— Ну как с девочкой? — не отрываясь от экрана, спрашивает он. — Выгорело?

— Выгорело, но с другой.

— Чего так? — хмыкает. — Жестковата оказалась телочка? Не по зубам?

— По зубам получишь ты, если будешь много говорить, — осаждаю. — А баба просто дурная. С тараканами.

— Вот уж не подумал бы, что Алаев испугается безобидных насекомых, — ржет этот осел.

— Ран, — повторяю предостерегающе. — Угомонись.

— Да ладно, брат, чего какой серьезный, — откидывается на спинку дивана. — Чилим же. Расслабляемся.

Ага, как же, расслабишься тут. Стоит мне вспомнить эту ненормальную Леру-холеру, которая меня чуть импотентом не сделала, как желваки невольно напрягаются и начинают ходить ходуном. Какая же все-таки наглая и спесивая баба! На ее фоне даже разбивающая телефоны Карина кажется не такой уж психопаткой…

Ай, ладно, к черту эту лягушку пучеглазую. Еще думать о ней не хватало. Дуры они и в Африке дуры. Ничего с ними не поделаешь.

Глава 6

Тимур

— Где тебя, гаденыш этакий, носит?! — вопит отец в трубку, когда я звоню ему, засунув симку в новый, только-только купленный телефон. — Я до тебя все утро дозвониться не могу! Опять бухал всю ночь?! Признавайся!

Я прямо вижу, как старик, гневно распаляясь, брызжет слюной и наливается краской. Эта картинка была у меня перед глазами сотни раз. Поэтому я могу представить ее на удивление живо.

— Ну, бухал, и что? — отвечаю с вызовом.

На самом деле пил

я мало, а в отель вернулся уже окончательно протрезвевшим. Но бате об этом знать необязательно. Он всегда думает обо мне хуже, чем я есть на самом деле. Так пусть и этот случай не станет исключением. Тем более, что мне нравится его злить. Я, словно энергетический вампир, подпитываюсь отцовским негативом. Жру его и становлюсь веселее.

— И ничего! — рявкает он. — О вреде чрезмерного употребления алкоголя я с тобой позже поговорю. А сейчас руки в ноги — и бегом домой!

— И с чего это я вдруг понадобился счастливому молодожену? — ерничаю.

— Совесть имей, паршивец! — цедит отец, понижая голос. — Уже который день черт знает где шляешься! На свадьбу не пришел, так хоть дома появись. По-человечески познакомься с новой семьей.

— Они мне не семья! — выкрикиваю разъяренно.

— Они — моя семья, — чеканит каждое слово. — А значит, как следствие, и твоя. Поэтому, будь добр, прояви хоть каплю уважения. Мы все тебя ждем.

— У меня еще куча дел и…

— Тимур, — перебивает. — Это не обсуждается. Ты приедешь домой. Сейчас же.

Стиснув в руке телефон, сжимаю челюсти почти до судороги. Как же достало! Отец и фальшивые семейные ценности, которые он пытается мне втюхать, напоминают кость, застрявшую поперек горла. Его новая баба и ее прицеп в виде дочери мне никто. Я им не рад. Я их ненавижу. Моей настоящей и единственной семьей была мама. А теперь ее нет. Я один. И мне больше никто не нужен.

— Ладно, я буду, — холодно бросаю в трубку.

Рано или поздно познакомиться все равно придется. А иначе отец не отстанет. День за днем будет капать на мозги, словно кислота, разъедая мою и без того шаткую нервную систему.

Что ж, пусть будет по его. Я приеду и представлюсь его жене и ее дочке. От меня не убудет. Но это вовсе не значит, что я допускаю возможность дать им шанс или что-то вроде того. Нет. Я просто соблюдаю тупую формальность. Покажусь этим гребаным дамочкам, помашу им ручкой и свалю в закат.

Ремонт в моей квартире, конечно, пока не закончен, но временно можно перекантоваться и в отеле. Уж лучше жить в комфортабельном люксе, чем под одной крышей с этими ядовитыми змеями.

— Отлично, — мне чудится, или в голосе отца слышится облегчение? — Только, Тимур, прошу, давай без выкрутасов. Лиза с Лерой и правда очень хотят найти с тобой общий язык. Тебе просто нужно…

— Мне нужно явиться на поклон, — договариваю за него. — И я это сделаю. Но о большем не проси.

Не дожидаясь ответа, сбрасываю вызов. Всколыхнувшаяся злость плещется где-то на уровне пищевода, грозя исторгнуть недавно съеденный завтрак. Меня так и подмывает запульнуть мобильник куда-нибудь подальше, выместить на нем свой гнев. Но, приложив усилие, я сдерживаю эмоциональный порыв, ограничиваясь лишь до боли сжатыми кулаками. Неохота снова заморачиваться с покупкой гаджета. Новому ведь как-никак еще и часа нет.