Смута в России в начале XVII в. Иван Болотников
Шрифт:
Измена Ляпунова явилась одним из показателей усиления социальной розни в повстанческом лагере. Однако надо иметь в виду, что после бегства из Коломенского 40 рязанских дворян там осталось много детей боярских и дворян из других уездов России. Измена Пашкова была вызвана как социальной рознью в лагере повстанцев, так и причинами сугубо личного характера — соперничеством двух самых выдающихся вождей движения.
Повстанческая армия имела двух главнокомандующих. В решающих столкновениях под Москвой Болотников потерпел поражение, тогда как Пашков выиграл генеральное сражение. Многие осведомленные современники (А. Стадницкий, Г. Паэрле) считали главным предводителем не Болотникова, а Пашкова. Положение Москвы было бы еще худшим, писал Паэрле, если бы царь и бояре не уловили в свои сети начальника мятежников Пашкова.{345} Автор английского донесения 1607 г. знал об острых разногласиях «между двумя главными начальниками лагеря мятежников», из-за чего Пашков и переметнулся в Москву.{346}
По предположению В. И. Корецкого, события развивались следующим образом. Пашков занял Котлы, но туда же подошел позже и Болотников, «именно здесь на Котлах и разгорелась борьба между Болотниковым и Пашковым за первенство»: Болотников удержал за собой и Котлы, так что Пашков оказался вытесненным «на Угрешу» в район Никольского Угрешского монастыря.{347}
Попытаемся уточнить место расположения повстанческих сил под Москвой. По Буссову, главными пунктами сосредоточения восставших были село Коломенское и Котлы. И. И. Смирнов отождествил Котлы с деревней Нижние Котлы к северу от Коломенского. Однако ни в «Хронике» Буссова, ни в других источниках Котлы не названы ни селом, ни деревней.{348}Из указаний современников можно заключить, что под Котлами следует разуметь речку, прикрывавшую Коломенское с севера и служившую передовым рубежом. Река Котел была памятным для повстанцев местом. Именно там Лжедмитрий велел установить свой «ад» (гуляй-город), ввиду того что равнина в окрестностях Коломенского была подходящим местом для маневров. После гибели Лжедмитрия, его труп «отвезли за Москву, на речку Котел и там сожгли».{349} Описав бой в Замоскворечье, Стадницкий отметил, что противная сторона (т. е. «известный Пашка, называемый Лазарем») отступила «в Коломенское: так называют село и двор великого князя, недалеко от реки Котла, где сожгли тело того покойника».{350}
Описывая раздор двух вождей, Буссов отметил, что Болотников пожелал себе лучшее место стоянки (Lager-Stelle).{351} Трудно предположить, чтобы два командира препирались из-за того, кому стоять ближе к неприятельским позициям. Стояла суровая зима, а на берегах речки Котлы не было теплых квартир для размещения значительных сил. Скорее всего, предводители повстанцев спорили за право занять царскую резиденцию в Коломенском.
Пашков прибыл в Коломенское раньше Болотникова, и никто не мог помешать ему остановиться в царском дворце. После подхода Болотникова Пашков должен был подчиниться его требованию и уступить занятое ранее «лучшее место». Пашков имел основания встать во главе всех повстанческих сил. Он первым поднял знамя восстания, он разгромил главных царских воевод и приступил к осаде Москвы. Болотников пытался самостоятельно пробиться к столице, но потерпел поражение под Калугой и явился в Коломенское с запозданием. Добиваясь первенства, Болотников ссылался не на свои победы, а на царскую грамоту: сам царь «Дмитрий» назначил его главнокомандующим.
Царь Василий знал о распрях в Коломенском и постарался использовать их в своих политических целях. В конце концов его люди вручили Пашкову большую сумму денег. Золото развязало язык епифанскому сотнику. Пашков заверил агентов Шуйского, что до сих пор никто не видел живого «Дмитрия» в Путивле и даже там о нем знают не больше того, что было сообщено в первые дни восстания Шаховским. Пашков заявил, что не знает, жив ли «Дмитрий» или поляки вследствие происков Шаховского выдвинули нового самозванца. Автор английского донесения подтверждает достоверность приведенных сведений Буссова. Согласно английской версии, царь добился от Пашкова признания, что слух о спасении «Дмитрия» является «ложной выдумкой».{352}
В конфликт, вызванный личным соперничеством, оказались вовлечены многие служилые люди. Явившиеся в Москву перебежчики заявляли, что у повстанцев «половина войска принуждена от более сильной партии, и она охотна к заявлению покорности великому князю (Шуйскому. — Р. С.)».{353}
После двухкратной неудачи повстанцы окончательно упустили инициативу из своих рук. И. Ф. Крюк-Колычев получил приказ спешно возвращаться в Москву из района Можайска, где он соединился со смоленскими отрядами. На помощь царю стали прибывать также служилые люди из замосковных городов (Ярославль, Ростов, Владимир и др.).{354} Однако и повстанцы получали подкрепления: «К известному Пашке, — записал Стадницкий, — …прибывает ежедневно войско».{355}
Решительное сражение под Москвой развернулось 2 декабря 1606 г. Согласно общепринятому мнению, события развивались следующим образом. 2 декабря воеводы нанесли поражение войскам Болотникова, после чего восставшие отступили в Коломенское, где оборонялись еще три дня с 3 по 5 декабря. Вслед за тем Болотников отступил в Калугу.{356}
Уязвимость изложенной схемы состоит в том, что она всецело опирается на такой поздний и недостоверный источник, как «Иное сказание».
Обратимся к комплексу ранних источников. Разрядный приказ руководил всеми действиями против армии Болотникова, а потому записи разрядных книг являются наиболее надежным источником для реконструкции военных событий под Москвой. «Воры» стояли, как значится в разрядах, «в Коломенском да в Заборье».{357} В «Карамзинском хронографе», основанном на рассказах участников событий, сказано, что «воры» «пришли под Москву в Коломенское и в ыные места в Заборское, стали блиско Москвы».{358} Источники позволяют уточнить, что деревня Заборье располагалась на р. Даниловке поблизости от Даниловского монастыря. По словам Массы, Болотников послал отряд, который «подошел к Москве на расстояние одной мили от нее, стал у речки Даниловки и занял селение Загорье (Заборье. — Р. С.), которое тотчас укрепил шанцами, и у них было несколько сот саней, и поставили их в два и в три ряда».{359} Масса довольно точно определяет место расположения казацкого табора с кошем в окрестностях Даниловского монастыря. Разряды подтверждают показания Массы. Согласно разрядным записям, «с ворами бои были ежедневные под Даниловским и за Яузой».{360}
Факт осады казаков в Заборье близ Даниловского монастыря отметили как русские, так и иностранные источники. По свидетельству «Карамзинского хронографа», воеводы «воровских людей (Болотникова. — Р. С.) розогнали и побили, из-под Москвы воры побежали, а казаки во осаде в Заборье сидели…».{361}Ту же картину воспроизводит Буссов. Потерпев поражение, повествует Буссов, Болотников обратился в бегство, «оставив на разграбление врагу весь свой лагерь (в Коломенском. — Р. С.) со всем, что в нем было, 10 000 казаков из его людей были полностью окружены врагом…».{362} По данным «Нового летописца», потерпев поражение, Болотников ушел в Калугу, «а иные седоша в деревне в Заборье», бояре же «приступаху к Заборью».{363} Как сообщает «Бельский летописец», воеводы «Болотникова побили и взяли в Заборье казаков, осадили и приступом взяли».{364}
Очевидец событий И. Масса и составитель «Иного сказания» описали осаду совершенно одинаково.
Трехдневная осада Заборья (по И. Массе)
Казацкий лагерь в Заборье был обстрелян множеством бомб, но там их «тотчас тушили мокрыми кожами».{365}
Трехдневная осада Коломенского (по «Иному сказанию»)
«Воеводы же по острогу их биша три дни. Но (воры. — Р. С.) ядра же огненные удушаху кожами сырыми яловичными».{366}
Сопоставление текстов не оставляет сомнения в том, что автор позднего сказания допустил обычную для него неточность и ошибочно перенес события, имевшие место в Заборье, в село Коломенское.
Автор «Иного сказания» утверждал, будто при осаде Коломенского воеводы захватили пленного — «добр язык», от которого узнали о слабых пунктах обороны Коломенского острога. Этот случай, по-видимому, сам по себе не был вымышленным, но произошел он не в Коломенском, а в Заборье. В расходных книгах Разрядного приказа названо имя донского казака И. Иевлева, который «прибежал от воров из деревни Заборье». Он оказал столь важную услугу воеводам, что после сдачи Заборья получил в виде «выходного жалованья» большую по тем временам сумму — два рубля.{367}Дворянские челобитные содержали дополнительные сведения о «заборском сидении». Сын боярский И. Черников-Онучин был пожалован за службы, «что он служил при царе Василье на Москве и в Заборье против воров на приступех…».{368}
Современники подчеркивали, что Василий Шуйский смог отбросить Болотникова от Москвы лишь после того, как получил подкрепления из Смоленска и других городов. Как писал участник похода смоленский дворянин Д. П. Дернов, при царе Василии «выбрано нас было шестьсот сорок человек, против Болотникова», «выбрано смольян шестьсот сорок человек, и я… в том выборе был на всей службе в московском приходе».{369} На пути к столице к смольнянам присоединились дети боярские из Белой, Вязьмы и Дорогобужа. Общая численность отряда едва ли превышала полторы тысячи человек.{370} Приведенные цифры дают наглядное представление о силах, которыми располагало в то время московское правительство.