Смута
Шрифт:
– Наш Туз – тоже из недоучек.
– Не скажи. Туз самообразовался. Самородок. Что у Акинолоса?
– Выжидает. Адвокат домой не торопится.
Кузнецов сидел в джипе. Что хотел увидеть и чего дожидался – не знал и сам. Вдоль подъездов проползла черная «Волга» с внучкой давно ушедшего в мир иной усатого маршала-конника. Дом был предназначен для старосоветской элиты, которую активно вытесняли новорусские демократы. У соседнего подъезда мягко урчал «мерс» Ненашина.
Квартиру в этом доме адвокат
– Я много любопытного слышал о вас, – проговорил он. – Теперь и мне понадобилась ваша помощь. Приглашаю вас на завтра к девяти ноль-ноль в мой кремлевский кабинет.
Кто кому нужен? Кто проситель?..
Но и ехать советнику президента в частный офис, где пропускная система и нежидкая очередь, тоже не с руки.
– Не могу – занят на процессе, – соврал Кузнецов. – Вы можете заглянуть ко мне в любой день после восьми вечера. В одном доме живем.
Похоже, Ненашин не ожидал такого поворота. Спросил через паузу:
– Сегодня не поздно?
– Жду вас…
Советник заявился в квартиру с охранниками. Это не понравилось Кузнецову.
– Пусть подождут на лестничной площадке, – предложил на правах хозяина.
Тот поколебался, но скомандовал им убираться. Кузнецов провел важного гостя в кабинет. Ненашин водрузил на письменный стол бутылку исчезнувшего с развалом Союза армянского коньяка «Ахтамар»:
– Я не пью, – отказался Кузнецов. – Давайте к делу. Почему вы решили обратиться ко мне?
– Если вы сумели вытащить из дерьма такого жулика, как Золотов, то мне и подавно сможете помочь. Сумму гонорара определите сами…
Кузнецову надоело ждать неизвестно чего. Он вылез из машины, отпустил шофера и направился к подъезду. Привычно набрал код, шагнул в просторный вестибюль. Пожилая сухонькая лифтерша, вдова известного режиссера и сама бывшая балерина, равнодушно и заученно улыбнулась. Нажала кнопку четвертого этажа. На его лестничной площадке было всего две квартиры. Одна пустовала. Месяц назад ее освободил спившийся сынок застрелившегося члена ЦК разогнанной партии и съехал вместе с подругой в Подмосковье. А новый хозяин еще не объявился.
Дверной запор был с секретом. Чтобы трижды повернуть ключ с фигурной бородкой, надо дважды наполовину вытянуть его, провернуть назад на пол-оборота и протолкнуть до упора. Кузнецов еще не освоился с ним как следует, приходилось какое-то время ковыряться в замке. Так произошло и в этот раз.
Он не услышал, как бесшумно открылась дверь пустовавшей квартиры. В тот момент, когда шагнул через порог, ощутил сзади чье-то присутствие. Повернул голову. И тотчас получил удар в челюсть. Перед глазами поплыл белесо-мутный туман. Сквозь него пробилась мысль: сейчас упаду. Но ему не дали упасть. Высокий человек подхватил его под мышки, затащил в комнату и осторожно прикрыл дверь.
Белесый туман в глазах исчез. На Кузнецова навалились сумерки. Но сознание, ватное и вязкое, продолжало жить. Он понимал, что налетчик копошится в его дипломате, выбрасывает на пол бумаги. «Не там ищет, – вяло и отвлеченно подумалось ему, – деньги в пиджаке». Тот будто услышал его мысль, зашарил по карманам. Кузнецов попытался открыть глаза. Веки были тяжелыми, ровно придавленные подушкой. Видимо, ему все же удалось разлепить их. Он смутно увидел чужую кисть, вытаскивавшую из кармана диктофон. Она показалась ему безжизненно-желтой и уродливой.
Высокий человек уложил в целлофановый пакет диктофон и блокнот, бумажник адвоката сунул в карман. Подобрал валявшуюся на полу связку ключей. Перешагнув через хозяина, уверенно прошел в его кабинет. Там перелистал настольный календарь, вырвал несколько листков. Шагнул к книжным полкам. Перебрал папки. Сунул в пакет ту, на которой было написано: «Ненашин Ф.К.».
И по-рысьи насторожился. Запикал домофон, и на пульте замигала лампочка.
Он торопливо вышел из кабинета. Вставил в замочную скважину ключ, чтобы закрыть квартиру. Однако он застопорился. Снизу послышался голос вахтерши: что-то и кому-то она невнятно объясняла.
Налетчик торопливо скрылся за дверью соседней квартиры…
Сыскарь Вовочка не стал ждать, когда лифтерша-одуванчик досеменит до лифта и поднимет его на четвертый этаж. Взбежал наверх, прыгая через ступеньки. В дверях квартиры Кузнецова торчал ключ. Он рванул дверь и сразу увидел своего приятеля. Тот лежал на боку, половина лица была одним большим кровоподтеком. Вовочка распахнул шире дверь, чтобы видеть лестничный пролет – налетчик вниз не спускался, мог притаиться наверху.
Потянув резинку, высвободил трофейный «макаров», нетабельный и незарегистрированный, вывезенный под звуки оркестра из Афгана. Пистолет он носил на кубинский манер – под штаниной – не так заметно и не обязательно надевать пиджак. Передернул затвор, загоняя патрон в ствол. Сунул в карман. На всякий случай дернул соседскую дверь – она оказалась запертой, как и в предыдущие дни. Затем вызвал по мобильному «скорую» и милицию. Прокричал Одуванчику, чтобы поднялась на четвертый.
– На Кузнецова напали, – сказал он ей.
– Никого посторонних… Клянусь вам…
Вовочка прервал ее:
– Подъедут «скорая» и милиция. Откроете им. Я буду наверху. – И достал пистолет.
Увидев его в руках Вовочки, балерина тоненько взвизгнула. И замолкла.
Вовочка впритирку к стене стал подниматься по лестнице. Дом был семиэтажным. На верхней площадке пожарную чердачную лестницу загораживал старинный шкаф с оторванными дверцами. Дураки-новоселы выбрасывали антикварную рухлядь. Изловчившись, Вовочка вскарабкался под потолок. Замок на люке болтался на одной петле. Крышка отошла бесшумно. Чердак плавал в сумеречных тенях, свет от уличных фонарей косо падал в слуховые окна.