Смута
Шрифт:
—Будем крестить народ.
Наступила тревожная, зыбкая тишина. Народ ожидал, что последует дальше. Позади них по-прежнему с копьями наперевес стояли дружинники. К толпе вышел митрополит Иоанн, он нес перед собой большой серебряный крест, за ним шли монахи в чёрном одеянии, они несли иконы. Анна обратилась к мужику:
—Иди, сын Божий, я прощаю тебя и потому, тебя никто не тронет. Сейчас ты познаешь истинную веру. Иди.
Мужик стал на четвереньки, изображая поклон, затем с трудом встал и поковылял за монахами. Вслед за ними пошли Путша, Ляшко, Елович и Талец. Ляшко во весь голос кричал:
—Идите, люди, идите, креститься, и Бог поможет нам в делах наших.
Задние ряды толпы всё ещё ощущали острые копья за спиной. Горожане сначала несмело, затем всё смелее вливались в колонну, по бокам которой шли дружинники Святополка. Когда процессия прошла половину пути, свинцово-тяжелая туча забрала большую часть неба. Среди горожан стали вспыхивать волнения.
—Перун испепелит нас. Лучше умереть, чем отдать на поругание Веру нашу. Кто-то попытался уйти, но тут же наткнулся на острие копья.
Люди с содроганием поглядывали на небо, ожидая кары, но туча стала терять свой тяжёлый цвет, а когда колонна достигла берега Днепра, стала уходить в сторону, яростно орошая прибрежный лес.
Митрополит Иоаким Корсунянин остановился у воды, повернулся к горожанам, поднял вверх крест и громко, в наступившей тишине, сказал:
—Миряне, Всевышний Господь, Отец наш и Святой дух ждет вас в лоне Христианства, где вы познаете истинное счастье. Господь простит вам все грехи и прегрешения. Ваши души спасутся и познают рай небесный.
Кто-то из толпы крикнул:
—Души то спасутся, а мы?
Митрополит не успел открыть рта, чтобы ответить, как Святополк ответил кричавшему человеку:
—Ты не спасешься, в узилище его!
Дружинники бросились в толпу,но митрополит остановил их.
—Оставьте. Его заблудшая душа скоро прозреет.
Пока Корсунянин рассказывал о порядке крещения, монахи изгоняли бесов из воды и святили её, превращая в Купель.
Женщин увели в укромное место, где бы они могли просушить одежду.
Митрополит, закончив речь, пригласил всех войти в воду. Миряне, принявшие христианскую Веру, с радостью бросились в воду, другие с опаской смотрели на небо, не летят ли огненные стрелы молний. Убедившись, что небо ясное и чистое, медленно входили в Купель. Нашлись и такие, которые идти в воду отказались. Святополк взмахнул рукой и дружинники стали теснить остальных горожан в воду. Вскоре на берегу не осталось ни одного человека.
Митрополит читал молитвы, осенял крестом людей, находящихся в Купели, а в конце действа разрешил выходить по одному. Митрополит Иоаким Корсунянин трижды осенял обращенного в новую Веру прихожанина, навешивал нательный крест и говорил:
—Раб божий Константин, отринь грехи, живи по Вере и будешь спасен.
—Раб божий Василий, отринь грехи, живи по Вере и будешь спасен.
Один за другим отходили от митрополита новоявленные христиане….
***
Князь и его дружина спешили в Киев. Чтобы предотвратить бунт Владимир отправил вперёд отряд легкой конницы во главе воеводой Путятой, но Путята быстро вернулся и на недоуменные вопросы только улыбался.
—Говори, наконец, что там в Киеве?
—Святополк и Иоаким Корсунянин крестят большое множество горожан.
Владимир и Добрыня переглянулись.
—Не верите, потом увидите сами.
Князь задумался, затем поделился мыслями с воеводой
—Неужели Святополк под видом молебна Перуну собрал народ и загнал их в Днепр? Если это так, то он молодец, у меня ума-разума не хватило бы, — Владимир пребывал в явно приподнятом настроении.
Добрыня не разделил радости князя.
—Я бы так не радовался, попытался понять, что на самом деле случилось.
—Вернемся в Киев, разберёмся. Сейчас ты возвращаешься в город, готовишься к походу на Новгород.
—Князь…, — попытался возразить Добрыня, но Владимир прервал его.
—Сделаешь, как скажу и более.Новгород город своевольный, непокорный, во власти старых богов. Я ведаю, что Вече новгородское постановило не допустить крещения Новгородаи тем преградить дорогу новой Вере, Вере Христианской.
Князь испытывающее посмотрел на Добрыню, как бы спрашивая, что он об этом думает.
Добрыня утвердительно покивал головой и через паузу ответил:
—Ведомо мне об этом, княже, ведомо. Без боя они не сдадутся. Вече избрало и поставило во главе сопротивления Новгорода тысяцкого Угоняя иверховного волхва Богомила. Этих людей я знаю, будут биться больше за власть, чем за Богов.
—Возьмёшь с собой дружину Путяты.
—А если появятся дымы* (Примечание автора: Чтобы быстро доставить сообщение от границ государства к князю, строилась череда вышек, на которых, в случае вторжения вражеских войск, зажигались костры. Так от одной вышки к другой, с помощью дымов сигналили о нападении) на южных пределах. Не сдержишь ты толпы печенегов, князь.
—Мои соглядатаи сообщают, что травостой в степях печенежских высокий и обильный, потому их не посетит голод, а на полное брюхо воевать не хочется.
—Но в народе говорят, что и с жиру можно сбеситься. И если печенеги налетят, мы помочь не сможем, путь неблизкий.
—Это так, но и Новгород надо покорить, ибо сговорятся с варягами, будет еще хуже.
Добрыня немного посомневался и всё же задал прямой вопрос:
—Князь, зачем со мной посылаешь Путяту? Ты мне не доверяешь?
—Бог с тобой, Добрыня. Путята будет твоею «правой рукой». Ещё поблагодаришь меня за него.
—Я всё понял князь и готов выполнять твою волю.
Сейчас ты и Путята идете в Киев, разбираетесь, что и как там было, готовьтесь к отъезду. Я продолжу свой старый путь и вернусь к новолунию. Вы отправитесь в Новгород сразу после моего возвращения. С Богом!