Смутное время (фанфик Neon Genesis Evangelion)
Шрифт:
Хоронили ее в закрытом гробу.
Отец ушел в запой и в перерывах между бутылками плакал и все повторял и повторял:
– Суки… Суки… Зачем я разрешил… Зачем согласился… Суки…
Стас смотрел в одну точку. Жизнь превратилась в выцветший клочок фотообоев, гниющий на пыльной обочине.
Дальнейшие события развивались сами, нисколько не интересуясь его мнением. Вскоре после поминок, в дверь очень настойчиво постучали. За порогом обнаружилась делегация из нервничающего участкового и трех дюжих молодцев казенной наружности. Брезгливо поморщившись при виде царящего в квартире свинарника, молодцы подхватили отца и Стаса под руки и молча, даже не подумав предъявить документы, выволокли на улицу.
Отец находился в изрядно проспиртованном состоянии, и его протесты ограничивались нечленораздельным мычанием. Стасу же было все до лампочки. Признаки беспокойства в его сумрачном мозгу впервые проклюнулись, когда вместо ожидаемого районного ОВД он очутился в исполинском брюхе АН-124 в компании огромного количества ящиков и людей в незнакомой форме с нашивками Нового NERV-России. Когда поднявшаяся рампа перекрыла последние пути отступления, беспокойство переросло в риторическое: "Какого хрена?!", но было поздно. Самолет солидно взревел двигателями и пошел на взлет.
– Мужик, слышь, чё твориться то?! – пробудившийся Стас тормознул первого попавшегося обладателя формы NERV.
– Летим вроде, а что? – пожал плечами тот
– Куда?!
– А это парень, тебе начальство объяснит. Топай вперед, вон за те ящики, потом по лестнице вверх. Бывай! – мужик поспешил по своим делам.
Наверху, в комнате отдыха экипажа чинно ужинали несколько офицеров, которые поприветствовали парня кивками, после чего коротко и емко просветили Стаса о его будущем. Остаток пути парень сидел перед иллюминатором в компании врученной офицерами ID-карты пилота Евангелиона 12 и пытался врубиться, как ему относиться к такому повороту событий. Так ни до чего и додумав, Стас провалился в забытье.
Проснувшись, он немедленно получил первое яркое впечатление: за стеклом иллюминатора, на бетонные плиты посадочной полосы падал самый настоящий СНЕГ!
Стас увидел его впервые в жизни.
Второй Удар по своему подкорректировал климат в центральной части России, заменив четыре времени года двумя:
Условное лето - жаркое, мокрое и противное.
Условная зима - холодная, мокрая и противная.
Снега земля не видела с конца XX века.
Стас не отлипал от стекла, любуясь чудным природным явлением, параллельно прикидывая соответствие своей одежды местным климатическим условиям. Пейзаж, открывающийся из иллюминатора, казалось, состоял исключительно из белых и черных оттенков. Снежное поле, рядом с посадочной полосой, упиралось в темно-серый забор, за которым виднелись подпирающие белое небо сопки. Самолет медленно ехал вперед, заставляя городского парня заранее ежиться в нехороших предчувствиях. Громадный ангар, куда в конце-концов зарулил транспортник, вызвал у Стаса вздох облегчения.
Последовавший вслед за остановкой бардак теоретически называлась разгрузкой. Всеми позабытый Стас отчаянно метался среди грохота сгружаемых ящиков и абсолютно ничего не понимал. Где отец?! Куда идти?! Люди!!!
Людям было не до него. Они увлеченно матерились друг на друга. Экипаж транспортника орал на хозяев аэропорта, требуя расписаться в накладных, дозаправить машину и отпустить их на все четыре стороны. Хозяева размахивали бумажками и орали в ответ насчет недостачи. Народ помельче сотрясал воздух сенсационными откровениями в области генетики и родословных по материнской линии.
– Ты что ли Станислав Комов? – перед уже потерявшим надежду Стасом нарисовался молодой пижон-офицер, явно недовольный, что его оторвали от важных дел и послали искать какого-то там пилота.
– Ну я!
– перенервничавший парень едва сдержался, чтобы не заехать офицеру по роже.
– Следуй за мной – офицер развернулся и, не оборачиваясь, двинулся в сторону выхода. Стас счел за лучшее последовать мудрому указанию.
– Да, кстати… - скучающим голосом на ходу сказал офицер – Добро пожаловать в Новый NERV-Россия.
Так началась новая жизнь.
Нельзя сказать, что Стас радовался открывшимися перспективами. К армии он относился так же, как и большинство его сверстников – то есть считал ее клоакой, от которой надо держаться подальше. Плюс – хандра после смерти матери не желала так просто сдавать позиции.
Но дело в том, что резко изменившееся окружение имеет свойство менять человека. Либо добровольно, либо насильно, как вам больше нравится. И когда день расписан поминутно и состоит из бесконечных тренировок с редкими вкраплениями теоретических занятий, времени на тупые мысли просто не остается.
Стас бегал и прыгал, подтягивался и отжимался, а в перерывах конспектировал матчасть и дегустировал LCL на синхротестах. Вечером он приползал в выделенную им с отцом комнату на жилом уровне и падал на кровать, чтобы на утро все повторилось вновь, только в увеличенном размере. Серая хмарь в сознании выгорела без остатка.
Отец Стаса, кстати, завязал с зеленым змием и вовсю трудился в Техническом Отделе.
Спустя месяц муштры, наконец, дошла очередь до главного – смирно лежащая в подземном ангаре гигантская спящая "красавица" ЕВА-12 УПМ, белеющая "арктической" маскировочной покраской. Как и следовало ожидать, у Стаса ни черта не получилось, ни в первый, ни во второй, ни даже в третий раз. Тренировки вступили в новую стадию – специально обученные люди утюжили парню мозг. Хорошо хоть физические нагрузки ему милостиво ослабили. В распорядке дня в кой то веки появились свободное время и возможность оглядеться вокруг.
Северный Док представлял из себя целый подземный город с более чем двухтысячным населением: солдаты, инженеры, ученые, обслуживающий персонал… Вместе с ними на базе жили и их семьи с детьми, для чего была организована соответствующая инфраструктура. Имелся центр досуга с кинотеатром, игровыми комнатами и кружками по интересам, работали ясли для мелкоты и что самое главное – Школа с большой буквы, небо и земля по сравнению с подростковым адом в котором раньше варился Стас.
Его новые одноклассники на проверку оказались вполне вменяемыми ребятами, рядом с которыми можно было не бояться за сохранность личных вещей. Правда, и друзьями в полном смысле данного слова он их называть не мог. Издержки звания Пилота – сверстники упорно не желали воспринимать его, как обычного человека из плоти и крови с которым можно просто поболтать о том о сем. Любой разговор, в котором участвовал Стас, в течение десяти, максимум двадцати предложений незаметно сворачивался к теме пилотирования. Ребята мгновенно забывали о футболе, машинах и девушках, и заваливали Стаса вопросами типа: "Какова на вкус LCL? Как собачья моча или кошачья?", "Кто круче: Евангелион или Грендайзер?", "Я дико хочу стать пилотом. Замолви за меня словечко, а?".
Стас первое время бесился, потом забил. Бесполезно плевать против ветра.
Лишь одного он не понимал: Чего такого крутого они нашли в пилотировании?! Тупее и бесполезней работы еще свет не видывал! Все жизнь жить по уставу, надрываться на тренировках, и ради чего? Ради зарплаты, которую все равно нормально не потратишь? Или бесплатного высшего образования чисто для собственного развития?
Иногда ощущение бессмысленности происходящего выражалось у Стаса в странной форме – В виде глухой злобы. Хотелось сесть в Еву, выбраться на простор и топтать, топтать, топтать... Ублюдков, подсаживавших его московских друзей на иглу, торгашей, споивших отца, всех, кто поганил жизнь ему и его семье. К счастью, периоды злости длились не долго и скорее исполняли роль некой психологической разгрузки.