Смутное время. Рассказы о русских царях и самозванцах начала XVII века
Шрифт:
Движутся войска самозванца к Москве.
Май. Весна. Молодая зелень в полях проклюнулась. Бежит средь полей дорога…
Глава вторая
Гибель Отрепьева
За годы правления Годуновых укрепилась вера народная, что Григорий Отрепьев и есть чудом уцелевший царевич Дмитрий. Провозгласил тот себя царём, торжественно прибыл в столицу.
Вместе с Лжедмитрием пришли в Москву наёмники из Речи Посполитой, по-хозяйски в ней расположились. Не понравилось это москвичам, поползли по столице слухи, что государь предался иностранцам. Не сложились отношения нового царя и с боярами, не захотел он делить с ними власть. Не смирились знатные люди, собрали заговор. Жестоко расправились бояре с неугодным царём.
О том, как взошёл на русский престол Лжедмитрий I и как правил Русской землёй, написаны рассказы, составившие вторую главу этой книги.
Москва. Красная площадь
Москва. Красная площадь. Лобное место. На Лобное место поднялись двое.
_ Вокруг теснится народ.
– Кто такие?
– Кто такие?
– Дворянин Плещеев.
– Дворянин Гаврила Пушкин.
Явились Пушкин и Плещеев в Москву как посланцы «царевича Дмитрия».
Оглашают обращение «царевича» московским жителям. Призывают москвичей стать на его сторону.
Зачитывает Плещеев про бояр. Мол, обещает царевич Дмитрий сохранить за ними прежние вотчины и привилегии.
– И учинит им честь и повышение, – добавляет Пушкин. Читает Плещеев про дворян и приказных людей. Мол, обещает им царевич Дмитрий почёт и достойное жалованье.
– И милость свою, – добавляет Пушкин.
Читает Плещеев про торговых людей. Мол, обещает им царевич Дмитрий торговые льготы и доступ во все части Русского государства.
– И облегчение с податями, – добавляет Пушкин.
Читает Плещеев про простых людей. Мол, обещает им царевич Дмитрий тишину и покой.
– И благоденственное житьё, – добавляет Пушкин. Лжедмитрий идёт к Москве. Где-то у Тулы он или где-то у
Серпухова. А тут, в Москве, в самом центре города уже выступают его посланцы.
Не схватили их, как схватили бы в прежние времена. Не бросили в руки пыточным мастерам. Не отрубили головы. Призывают посланцы свергнуть царя Фёдора Годунова. Благосклонно слушают московские жители обращение самозванца.
– Вот оно – новое время идёт.
– Новое время и доброе царство.
Трагическое
Не осталось без ответа послание Лжедмитрия. Заволновалась Москва. Задвигалась.
– Долой Годуновых!
– Долой Годуновых!
– Смерть Фёдору!
Всколыхнулась Москва. Вздыбилась.
Началось в Москве восстание против Годуновых.
Недовольные бросились в Кремль, к царским покоям. Стража не сопротивлялась. Ворвались восставшие в царский дворец. Но ни царя Фёдора Борисовича, ни его матери, царицы Марии Скуратовой, здесь не нашли.
– На старое подворье пошли, – неслись голоса. – В старый дом Годуновых.
Бросилась разъярённая толпа к старому годуновскому дому. Бросились люди к домам и вотчинам родственников Годуновых. Страшной волной пронеслись погромы.
Судьба царя Фёдора Борисовича и царицы Марии Скуратовой была трагической. Ещё до московского восстания самозванец требовал казни царя Фёдора и семьи бояр Годуновых. И вот теперь прибыли в старый дом Годуновых вместе с отрядом стрельцов доверенные люди Лжедмитрия.
– Где Фёдор Годунов?
– Где Мария Скуратова?
– Здесь Фёдор Годунов.
– Здесь Мария Скуратова.
Схватили стрельцы царицу Марию. Набросились на Фёдора Годунова. Отчаянно сопротивлялся царь Фёдор. Однако силы неравные. Накинули стрельцы на царя верёвки. Задушили Фёдора Годунова. Задушили царицу Марию.
Тут же перед домом Годуновых был собран народ.
– Царь Фёдор и царица Мария со страху приняли яду, – объявили приверженцы Лжедмитрия людям.
Два гроба с убитыми были выставлены на общее обозрение. Лежит в гробу царь Фёдор, лежит царица Мария. Следы от верёвок видны на шеях.
Затем тела убитых были отвезены на Сретенку в Варсонофьевский монастырь. Тут и похоронили их за монастырской оградой.
Всего лишь сорок семь дней пробыл царь Фёдор Годунов на русском престоле.
Горькая сладость
Был у Терёхи Ивлева дружок Тимофей Полтина. За что-то сидел в тюрьме.
Когда вспыхнуло московское возмущение, Терёха Ивлев, как и многие другие, тоже кричал:
– Долой Годуновых!
Чуть голос себе не сорвал.
А когда накричался вдоволь, вдруг вспомнил дружка своего Тимофея Полтину.
– Он по воле Годуновых сидит в тюрьме, – стал уверять Терёха.
Так ли это, не так – неизвестно. Однако в московских тюрьмах, конечно, сидело много недругов Годунова.
Навёл Терёха людей на лихие мысли. Кто-то крикнул:
– Спасай безвинных!
Повалили люди к московским тюрьмам. Сбили замки с дверей. Выходи на волю, народ невольный!
Доволен Терёха Ивлев. Освобождён Тимофей Полтина.
Обнялись друзья. Расцеловались.
– Терёха!
– Полтина!
– Жив!
– Не помер!
Вот бы по чарке сейчас хмельного.
Хмельное и подвело.
Разгулялись людские страсти. Кто-то вспомнил про московские винные погреба и подвалы. Бросились люди, как мухи на мёд, к бутылям и винным бочкам.
Полилось потоком хмельное.
Терёха и Тимофей тоже в какой-то подвал проникли. Выбили верх у бочки. Вот она – горькая сладость. Однако не во что наливать. Нет кружки. Как быть?!