Смутные времена. Книга 1
Шрифт:
– Ну, будет тебе, Мить. Ровно по покойнику воешь, че люди подумают?
– Прости меня, Силушка, окаянного. Злоба душила тогда. За пустое совсем, за то, что ты эвон какой удачливый, а у меня все наперекосяк. Зави-и-и-исть лютая,– каялся Пряхин, уткнувшись в ворот полушубка Силантия.
– Ну и ты прости. Забудем, Мить, да попробуем жить по совести, по-христиански. Аль не смогем?
Силантий отстранил от себя зареванное лицо соседа и тот закивал головой.
– Смогем. Вот те крест.
– Вот и ладно. Иди в избу, простынешь в своей одежонке, не приведи Господь,– Силантий обнял Митьку и, расцеловав
– Спаси Господи, спаси Господи…
Глава 5
Не забыл Михаил и о рязанце Плюхине Викуле. Отослал людей на розыски и очень обрадовался, когда через месяц все его семейство привез в Москву Игнат Борисов. Справился бывший разбойничек с возложенной на него миссией отлично и выкупил семью Плюхиных у ихнего барина совсем за дешево, но докладывая, переминался с ноги на ногу и глаза прятал.
– И чего топчешься, как жеребец в стойле? Говори чего там не так?– заметил Михаил его нерешительность и озабоченность.
– Михайло Петрович, отец родной, я все как велено вызнал, да переспрашивал по сту раз у всякого, но сомнения меня берут тот ли это Плюха, что нужон…– Игнат Борисович фыркнул в бороду.– Больно неказист боец-от. Семья, правда, из десяти ртов, так что тут он дока спору нет, а вот как того… насчет кулаков… тут я весь в сомнениях пребываю. Какой десяток с дубинами? От одного бы отбился.
– Ну, на нет и суда нет. В Ивановку тогда отправим, пусть пашет вольно, Борисович. Веди, чего уж. Где он там?
– У дверей со всей фамилией, при узлах,– с готовностью сообщил Борисов.– Только из возков.
– Не жрамши, значит все?
– Сразу к вам?
– Не горит. Накорми сперва, да переодень в чистое, после баньки. Пади в рубище?
– Ветхое все, понятное дело.
– Два часа хватит на все?– Михаил оторвался от просмотра аномального графика в районе г. Курска.
– Успеем,– заверил Игнат.
– Я спрашиваю не мало ли? Чего суетиться? Не на пожаре чай?
– Ежели только мытье, да переодевание с трапезничанием, то вполне,– закивал поспешно головой Игнат.
– Ну и вперед. Через два часа Викулу ко мне, а семейство его определи куда-нибудь в школе. Там во флигельке есть еще конуры пустые? Есть. Вот и славно. Пусть пока там поживут. Выдели им пару номеров, пока постоянное жилье не подберем. Гриня пусть поставит на довольствие, как положено, и барахлом обеспечит необходимым на первое время. Ну, не мне вас учить. Давай, шевелись, Игнат Борисович.
Игнат выскочил за дверь, а Михаил повернулся к сидящему на подоконнике и дымящему в форточку Сергею.
– Январь 1809-го, не пора ли наведаться в мазаришарифку? Что-то пару деньков у нас с тобой затянулись, не находишь?
– Я то что? Ты тут зацепился. А мы люди служивые, команду ждем,– заулыбался Сергей и, вмяв сигарету в пепельницу, закончил.– Дело наше телячье.
– Ладно, не юродствуй. Дел неотложных действительно накопилось. А сам, между прочим, проторчал две недели в Питере у Акакия и вернулся с наглой рожей, будто не своевольно туда умотал, а послан был, слезно упрошенный.
– Да я звонил, чуть не каждый час Аннушке и все время спрашивал ее, не ищешь ли часом,– возмутился Сергей совершенно искренне.– Чего я буду тебя дергать, коль все нормально? Там два этих братца Романовы так развернулись, что просто слов нет и лезть в их кухню я не стал. Поправил кой-чего чуток.
– Чуток? Это чего?
– Ну-у-у. Прибавил слегка жалование служащим. Они сами не решались. Цены-то растут в связи с кризисом мировой экономической системы,– Сергей глубокомысленно поднял вверх палец.
– Ты с 21-м веком не перепутал часом век 19-ый?
– Ну, европейской системы, какая нахрен разница? Цены-то растут? И когда отправляемся?
– Давай завтра с утра. Разберемся с янкесами выпендосными по-быстрому и оттуда в 1943-ий, под Курск.
– Длинный крюк, я смотрю, планируешь,– вздохнул Сергей.– Без Курска ни как?
– Ни как. Там узелок нужно распутать. Думаю, что вдвоем нам там не справиться будет и придется Павловича с Силиверстовичем привлечь.
– Их-то зачем?– стал совсем серьезным Сергей.
– Слышал про танковое сражение под Прохоровкой?
– Ну, в кино видел и читал кое-что…
– Придется нам в нем поучаствовать. Думаю, что танки в Сибирской пирамиде не просто так оказались в наличии.
– Ты и танки туда тащить собрался?– Сергей даже присвистнул от "планов грамадья" Михаиловых.
– Думаю, что лишними не будут. Прочитал я внимательно кой-какие материалы о том бое под Прохоровкой. Там Ротмистров командующий буквально влетел в противотанковый ров, про который ему сообщить не удосужились вовремя. Некому было воевать, Серега, против немецких "Тигров" и "Пантер" в поле. Вверх траками танковая армия валялась, влетев сходу в свой же ров. Ну и, кроме того… Еще одна гадость там приключилась…– Михаил замолчал, нахмурившись и, ткнул карандашом в заштрихованный участок на карте.– Вот видишь?
– Что это значит?
– Ядерные фугасы это значит. Немцы под Курском вывалили их на наши войска все, что успели собрать к тому времени.
– Вот, блин,– Сергей уставился в карту озадаченно.– Почему же наши военные историки молчат об этом?
– Во время боевых действий молчали, потому что паники боялись. Зачем Иосифу Виссарионовичу рекламировать убойность фашистского оружия? А уж после войны помалкивали по другим причинам. Из соображений секретности. Ядерный фугас – тема закрытая до сих пор. Видишь ли… это в каком-то смысле чистое оружие. Тактически очень убойное, средств доставки особенных не требующее и позволяющее вести обычные войны. Но на порядок выше любого В.В. По разрушительности на грамм вещества. Поэтому помалкивали о нем все члены так называемого «ядерного клуба». Представляешь, чтобы началось, если бы технология этих фугасов стала бы доступна любому желающему? Применять стали бы тут же. От мелких глобальных конфликтов, до террористических операций всяких там бенладанов. Супердержавам оно надо? Видимо существуют очень закрытые межгосударственные соглашения, которые заключаются на уровне глав государств и за порог их кабинетов не выползают. Ни кто, ни где, ни когда об этом не сообщал в СМИ. Даже не фантазировал на эту тему. О чем это говорит? Пресекают в зародыше даже легкие поползновения в этом направлении умов пишущей и снимающей братии.