Смутные времена. Книга 3
Шрифт:
– Куда как не понятно,– обиженным голосом произнес Сергей.– На мне, как на живом примере, значит, да еще козлом походя раз пять тут обозвали.
– Все, тема закрыта. Как только оказываемся в непосредственной близости от объекта, никаких рассуждений и обсуждений. Система общения – я командую, остальные мгновенно выполняют. Скомандую стрелять друг в друга из "Осп" – выполнять.
– Вот так даже?– не смог промолчать теперь уже и Петр Павлович.– А ты не слишком ли нагнетаешь, сынок? Как же я стану стрелять в своих? И кто станет?
– Все станут. Если я скомандовал, значит, к примеру ты это не ты. Поверь, что слепить двойника магического "шестерке" проще пареной репы, если у них есть хотя бы один браслет в наличии. Я увижу, а вот вы сомневаюсь. Поэтому выполнять немедленно. Без рассуждений. Неужто ты думаешь, батюшка, что я способен в здравом уме отдать такую команду на убийство кого-то из вас? Если сейчас засомневались, то, как же тогда там действовать? Там возможно, что и секунды не будет лишней на проверку вам, прав я или нет. Промедлите и получите чем-нибудь убойным. Я этого не хочу. Теперь понятно?
– Так бы сразу и сказал,– проворчал Петр Павлович.– Что двойник. Что за манера загадками и недомолвками изъясняться?
– Завтра целый день у нас будет на то, чтобы недомолвок и загадок стало, как можно меньше,– пообещал Михаил.
– Осваивать левитацию придется так же. Мне не понравилось происшествие с Сергеем в Италии. Не летать, но хоть зависать научитесь. Это легко.
– Говорить и советовать легко,– буркнул Сергей едва слышно себе под нос, но Михаил услышал и покосился на него с укоризной.
– Тобой индивидуально займусь. Буду лично тренировать.
– Как это?– опешил Сергей.
– Обыкновенно. Буду поднимать к потолку и сбрасывать, пока летать не научишься.
– Спаси-и-ибо. Я знал, что ты добрый, но не знал что настолько. Хочешь, значит, чтобы я мослы все в мазаришарифке еще переломал на этих тренировках?
– Да что тебе будет? В "Завесе"? Там потолки-то потолки. В самом высоком месте метров шесть всего,– отмахнулся от его возражений Михаил.– Потерпишь.
– Потерпи уж, Сергей Лексеич, душевно просим,– Силиверстович с удовольствием рассматривал обескураженное лицо внука.
– А вы напрасно, Силиверстович, ерничаете по поводу "потерпи", вам тоже "потерпеть" завтра придется вместе со всеми. С живых не слезу, пока в воздухе не повиснете,– перевел взгляд с внука на деда Михаил.
– Тебе бы, сынок, фельдфебелем в царской армии служить,– проворчал Петр Павлович, не ожидавший от сына подобного рвения и требовательности.
– Тяжело в учении – легко в бою, как Суворов завещал. Фельдфебель из меня тот еще был бы, три шкуры спускать не умею, но одну завтра точно с вас со всех сдеру,– потер руки Михаил.– Готовьтесь.
– Ну, вот что за манера запугивать заранее?– простонал буквально Сергей с такой тоской, что все застолье не выдержав, расхохоталось.
– Это он мундир эсэсовца поносил и стал таким выпендристым,– горестно вздохнул Сергей.– А каким парнем был раньше. Пошлешь подальше и идет себе…
– Ты меня? Что-то не припоминаю я такого,– Михаил давился смехом, рассматривая обескураженную физиономию друга.
– Во-о-о-от! Даже не помнит. Такой был лапушка, хоть и Жуком почему-то все звали. Наверное имели в виду безобидность. Копошился потихоньку в своем агентстве магическом. Разводил лохов доверчивых на бабло и нам работенку подбрасывал. Весело было. Есть что вспомнить. Нет, полез в это болото поганское. Знал бы, что так выйдет, никогда бы в Федоровку не повез тогда. Эх, знать бы, где упасть… Носимся вот теперь по временам этим, как в одно место ужаленные. У меня уже все в мозгах перепуталось. Сны опять же снятся совершенно безобразные. Вот вчера, например, то есть сегодня ночью. Вижу, будто бы я в мундире 1812-го года французском, ползу через минное поле где-то в средней полосе России, а пули с ядрами так и свистят. Глядь, а впереди конница на меня скачет татарская с этими, как их? С бунчуками. Саблями машут и орут,– "Гитлер капут",– Проснулся, весь мокрый от пота. Никогда так страшно не было.
– Это у тебя от нервного переутомления,– поставил диагноз Михаил.– Остаешься здесь, обойдемся без тебя, уговорил.
– Что-о-о? Кто уговаривал? Какое истощение?
– А что тогда? Если сны стали кошмарные сниться?
– Это от того, что я запутался во временах этих. Бывает, что проснусь, лежу и думаю,– "А где это я сейчас нахожусь?"
– Ну, а почему у тебя татары "Гитлер Капут" орут? Нет – это явно психика больна. К невропатологу нужно тебя сводить сначала. Пусть справку напишет. Без справки ни куда не пойдешь теперь,– продолжал подтрунивать над Сергеем Михаил.
– А что они должны по-твоему орать?– "Вперед к победе Коммунизма"?– В самый раз им злыдням орать про Гитлера. Тебя самого нужно к психотерапевту отвести, прогрессирующая мания величия так и поперла.
– Вместе сходим, давай. Я только с тобой за компанию согласен. Один боюсь. Зашибу там кого-нибудь еще.
– Ага, без меня значит никак?
– Я бы и рад, но ты у меня вроде талисмана, который уже год. Опять же лезешь вперед и всякие гадости на свой хребет принимаешь. Как я без тебя?
– Вот какой же ты, Миха, гад все же, если твоим словам верить,– расхохотался теперь вместе со всеми и Сергей.
Глава 4
В мазаришарифку отправились на другой день сразу после обеда, пообещав домашним вернуться к ужину.
– Потерпи, солнышко, завтра можно будет опять в Питер вернуться. Соскучилась?– обнял на прощанье Аннушку Сергей.
– Мне везде ладно, где ты есть,– всхлипнула та в ответ, ткнувшись ему лбом в грудь.
– Опять слезы? Ну, что ты в самом деле? Будто на войну провожаешь.
– А куда же? Там ведь убить могут? Значит на войну. Слушайся Михаила. Не лезь, куда не велено. Помни о детишках.
– Да не лезу я ни куда. Сзади все время. Это Михаил лезет всегда вперед. Начальство потому что. А мне чего лезть? Все будет нормально. Напрасно волнуешься. И одежка у нас надежная, и оружие. Так что жди к ужину. Голодные вернемся.
– Почему раньше нельзя? Ваша машина ведь хоть через минуту вернуть может.
– Михаил говорит, что лучше соблюдать режим дня. Где-то он прав. Ну, что вот за возвращение через минуту? Только отобедали и опять за стол? А ты и соскучиться не успеешь.