Смягчённая конструкция
Шрифт:
– Определённо, но я понимаю вас, Ром, и опасения, связанные с близостью цели, не безосновательны. Но, к сожалению, лишь эта клиника смогла стать тем базисом, что нам нужен, и, боюсь, теперь выбора у нас нет.
– Мнда, ну раз уж так, то какая теперь разница, если вы нашли то место, где можно работать.
– Верно, и сейчас подбором рабочего материала занимается моя помощница, я очень надеюсь, что к моему возвращению она сможет сделать свою работу.
– Вы в ней уверены?
– Как в себе, Ваше Преосвященство.
– Это
– Абсолютно с вами согласен.
– Ну что же, Давид Ирославич, поднимем за успешную компанию, – царь поднял золотой кубок, усыпанный драгоценными камнями.
Я поддержал его, и мы выпили.
– Вы, государь, скажите мне, готов ли сонник?
– М-м, аппарат крайне сложный, но в нашем распоряжении лучшие кибер-учёные государства, так что проблемы будут решены, и техника должна быть готова в ближайшее время, но вы же понимаете, специалисты такого рода сильно неординарны, и загонять их в рамки времени выходит гораздо дороже, так что будем наедяться, что всё получится.
– Надеяться?
– Увы, Давид, говорю вам как есть, и вы прекрасно знаете, как я не люблю все эти неоднозначные слова, но ситуация такова, что приходится их использовать.
– Хорошо, государь, будем, наедятся.
Потом мы спокойно поужинали и уже после, во время того как я распрощался и почти вышел за дверь, царь меня одёрнул и тихо сказал.
– Не стоит щадить рабочий материал, надеюсь, ваша протеже это осознаёт? Мы слишком долго пытаемся, теперь нужно действовать.
– Конечно, мой государь, я в этом убеждён, – ответил я, но на душе было неспокойно, ведь я реально не был уверен в том, что мы сможем осуществить задуманное.
– Тогда я спокоен, Давид. И ещё кое-что, мы уже обсуждали с вами, что есть причины, почему они находятся именно там, а мы с вами здесь. И меняться местами ни вы и уж тем более я желания не имеем. Пусть мы радикальны в наших взглядах, и приверженцев нашего движения сейчас очень мало, но настанет время, Давид, и мы получим большинство. Кстати, вот, может, этот мэр к нам присоединится? Как его там?
– Николай Исаевич.
– Да-да, мистер Талл, посмотрим, что он из себя представляет.
Глубокая чёрная дыра, наполненная страхом, отчаяньем, горечью и ужасом. Попавший сюда без всяких причин получает огромную дозу безумия, и без разницы, кем ты себя возомнил, здесь ты настоящий, и не тебе решать насколько сильно темнота сломает тебе хребет.
Темнота, ничего не вижу, нет даже очертаний хоть каких-то предметов, но я чувствую, я точно знаю, что я в этой долбанной комнате. Почему, ну почему я нахожусь всё время здесь?
– Аня, почему мы тут, почему мы постоянно в этой комнате?
– Я не знаю, – ответил голос в темноте.
– Хорошо, что я тут не один.
– Один?
– Я не один.
– А с кем ты?
В эту же секунду вспыхнул свет, наполняя проклятую комнату. Я огляделся: стою один, никого больше. Стол, стул, кровать, торшер, дверь, окно за шторами и никого.
– Кто тут? – испуганно бросил я вопрос в воздух. Тишина, я спросил ещё раз: – Тут кто-то есть?
– Ты же здесь.
Я огляделся, и правда я здесь, к чему такой тупой вопрос, есть ли здесь кто-то ещё.
– Я здесь? – вновь спросил я пустую комнату.
– Да, я тут.
– Хорошо, что я здесь, иначе я и не представляю, где бы я был, не будь я здесь.
– Представляешь.
– Да, – согласился я, опустив голову, – Представляю, – и тут же в голове возникла пустота, стремительно заполняемая темнотой, страшной, ужасной тьмой. Тело стало потряхивать, глаза налились слезами, страх застыл в них. Холод пронзил руки, ноги, голову, я будто провалился под лёд. Ужасная боязнь пошевелиться, чтобы не ускорить процесс поглощения меня тьмой, но так хочется погреть руки, особенно правую. Душа мечется, пытается сделать хоть что-то, но ей не дают, её уже жрут живьём.
– Тише, тише, тише, – послышался шёпот, сердце забилось, вот она – соломинка, вот он – пруток спасения. – Тише, тише, тише, – шёпот не изменялся, одна тональность, одна скорость, одна громкость. – Тише, тише, тише – СЛЫШИШЬ!!! – в голове произошёл диссонанс, этот безумный крик разорвал все связи, потеряна возможность логически думать, сопоставлять, понимать.
– Кто?
– Кто ты?
– Я не знаю, кто я, а ты кто? Аня?
– Аня? Или Сона?
– Сона?
– А кто такая Аня?
Я, наконец, моргнул и, открыв глаза, понял, что стою посередине комнаты, в левой руке зажат огромный тесак, а правая рука глубоко распорота от кисти до плеча. И холод, ужасный холод пронзает тело, холод, от которого я весь трясусь. Это кровь, я потерял слишком много крови, а это значит, что я сейчас потеряю сознание. Быстро, взять полотенце и замотать руку. Оглядевшись, понял, что вокруг нет никакого полотенца. Покрывало, на кровати лежит покрывало, сдёрнуть, зажать в зубах, оторвать лоскут, начать заматывать. И тут же заорать, потому как наматывать я стал змею на руку. Боль, руку пронзила боль, и это не удивительно, змея сжалась в смертельной хватке.
– Сука! Она мне руку оторвёт! – я стал бить змею, что обвила руку, о грядушку койки, со всего размаха я опускал руку, пытаясь причинить боль змее. Удар, второй и пятый, нет, ничего не происходит, становится только больнее. Подняв руку, я ошарашенно пошатнулся: на ней ничего не было, а сама рука переломана в нескольких местах, и из торчащих острых костей, на которых висели кусочки разорванного мяса и кожи, извергается море крови. От увиденного в глазах потемнело, комната поплыла и я, упав, проснулся.