Смывая волной

Болдт Р. С.

Во время работы я время от времени бросаю взгляд на женщину. Пока занимаюсь ее ранами, она ни разу не пришла в сознание и не проявила даже малейших признаков пробуждения.

Отступив назад, чтобы посмотреть на свою работу, я тяжело вздыхаю. Черт, ее лицо выглядит так, будто она в одиночку одолела на ринге чемпиона в тяжелом весе. Даже несмотря на жестокие раны, нет сомнений, что она красивая женщина.

Ее длинные темные волосы лежат во влажном беспорядке, к прядям прилип песок. Я не могу допустить, чтобы он попал на ее раны, поэтому беру небольшой контейнер

с детской присыпкой, полотенце и редко используемую коробку с больничными шапочками для волос. Это лучшее, что я могу сделать на данный момент, чтобы лишний раз не трогать ее тело еще больше и не усугублять ее травмы.

Щедро посыпаю порошок на ее волосы; он достаточно подсушивает песок, чтобы я мог убрать его основную массу с кожи головы полотенцем. Затем скручиваю длинные пряди, убираю в шапочку и обрабатываю раны на ее лице.

Она должна быть в состоянии поправиться, при условии, что не начнется инфекция или не возникнут осложнения. Доза антибиотиков в ее капельнице должна помочь в этом. Но в конечном итоге все зависит от того, останется ли у нее хоть немного воли к жизни.

Учитывая, что она держалась так долго, у нее действительно есть шанс.

Я колеблюсь, но в конце концов сдаюсь, потому что при таком раскладе это к лучшему. Сняв перчатки и вымыв руки, натягиваю свежую пару латексных перчаток. Взяв необходимый чистящий раствор, я осторожно раздвигаю ее ноги и как следует вытираю. Затем наношу анестезирующий гель, жду положенные пять минут, чтобы он подействовал, и ввожу катетер.

Убедившись, что он надежно закреплен, а дренажный мешок правильно установлен, я избавляюсь от перчаток и мою руки, прежде чем накрыть ее одеялом. Осторожно поднимаю руку с капельницей и кладу ее поверх одеяла, затем делаю то же самое с другой рукой, на которой находится пульсоксиметр.

Мой взгляд останавливается на венах на ее руках, хорошо заметных даже после перенесенных травм. Облегченно вздохнув, я беру еще одну пару перчаток и необходимое оборудование для забора крови.

Как только я достаю тесты и беру необходимые образцы крови, выхожу из комнаты, направляясь к себе, чтобы принять душ и быстро переодеться.

Через несколько минут я устраиваюсь в кресле напротив того места, где лежит женщина, чтобы лучше наблюдать за ней.

Я сделал свою часть работы. Теперь все зависит от нее.

Если она выкарабкается, мне понадобятся серьезные ответы.

Глава 2

ДОКТОР ЛИАМ КИНГ

36 ЧАСОВ СПУСТЯ

Как раз в тот момент, когда я проверяю ее раны, чтобы убедиться, что нет никаких признаков инфекции, глаза женщины распахиваются. Быстро моргая, она, похоже, пытается сфокусироваться на окружающей обстановке.

Ярость и боль отражаются на ее лице. Незнакомка тут же тянется рукой к месту установки капельницы, и я крепко сжимаю ее запястье, чтобы она не выдернула иглу.

— Остановись.

Я хочу, чтобы женщина послушалась моего приказа, но та не слушается.

И она намного сильнее, чем должен быть человек в ее состоянии, и мне приходится крепче сжать ее запястье, так сильно, что я боюсь поранить ее.

— Перестань двигаться, или снова откроются твои раны.

Пока она борется с моим захватом, один рывок, должно быть, причиняет ей невыносимую боль, потому что ее глаза закатываются, а тело обмякает.

Твою мать. Ее пульс бьется ровно, что уже намного лучше, чем раньше, но у меня такое чувство, что она повредила одну из своих ран.

Я выжидаю мгновение, прежде чем схватиться за ограничители, которые мне не приходилось использовать уже много лет. С тех пор как мне пришлось обрабатывать рану Сандро, местного кузнеца.

Пробегаю глазами по ней, внимательно осматривая женщину, и замечаю, что рана на ее боку снова открылась. Проклятье. Я удерживаю ее противоположную руку и ногу, прежде чем устранить беспорядок, который она навела в моей работе на передней части раны. Как только заканчиваю, фиксирую ее вторую руку и ногу.

Сделав шаг назад, я смотрю на то, как она лежит. Ее пальцы периодически подергиваются, но лицо остается спокойным.

Потом снимаю латексные перчатки и выбрасываю их в мусорное ведро. Сжав напряженные мышцы затылка, я медленно выдыхаю, желая, чтобы напряжение спало хотя бы на долю секунды.

Конечно, это бесполезно. Особенно когда мой взгляд устремлен на женщину, лежащую с ограничителями в моей смотровой комнате.

— Из всех вещей, которые могут быть выброшены на берег перед моим домом…

Глава 3

Она

ВОСЕМЬ ЛЕТ

ЮЖНАЯ АФРИКА

Пули летят, настигая нас со всех сторон, пока мы бежим.

Мы с мамой мчимся к ряду домов впереди нас, где можно укрыться, но пули, кажется, становятся еще ближе.

Я чувствую это раньше, чем слышу. В одно мгновение моя мать становится мертвым грузом, ее рука все еще в моей, прежде чем я слышу грохот выстрелов. Ее тело наваливается на мое, прижимая мои ноги к земле.

Используя все свои силы, я выворачиваюсь из-под нее. Потом хватаю в охапку платье моей матери и тащу ее за собой, пока ползу. Дюйм за дюймом, мимо тел других людей и луж крови, вытекающих из-под них, мои колени скребут по грубой грязи, усеянной камнями. Кажется, прошла целая вечность, пока я добралась до ряда домов.

Я вся в поту и грязи, мои легкие и мышцы горят. Когда ее платье начинает рваться, я из последних сил хватаю ее за волосы и протаскиваю ее остаток пути.

Молча я извиняюсь перед ней. «Прости меня, мама. Прости, что не смогла бежать достаточно быстро, чтобы доставить нас в безопасное место».