Сначала было похищение...
Шрифт:
— Вот видите, какой я наивный, — и нарочито горестный вздох. — От того всю жизнь и страдаю. — Я уже сидела в карете, когда он говорил это, стоя рядом и не закрывая дверцу. — Но именно моя наивность подсказывает мне, что мы обязательно встретимся с Вами снова, моя прекрасная незнакомка. — О, Создатель! Всё это он произносил глядя мне прямо в глаза. Я просто не смогла отвести взгляд. Всего лишь слова, просто разговор. Но напряжение буквально повисло в воздухе. Это так остро и невероятно чувственно. Порочно. Как будто его рот произносил совсем другие слова. Пошлые и от этого такие приятные.
Приподняв край цилиндра, слегка поклонился и закрыл дверь.
Я сидела
Достав из сумки зеркало я посмотрела на своё отражение. Щёки красные, зрачки ошалело расширены. Невероятно. Такое испытывать рядом с мужчиной, который и пальцем меня не коснулся.
Я никогда не считала себя фригидной. У меня не слишком богатый опыт в этой сфере жизни. Но бывал у меня и хороший секс и не особо, сейчас же произошло что-то из ряда вон. Наверное мне действительно нужен мужчина.
Разошедшееся не на шутку либидо постепенно успокаивалось. Меня перестало потряхивать, а к лицу вернулся привычный, слегка бледноватый цвет.
Я бы сейчас с огромным удовольствием выкурила сигарету. Как жаль, что в карете нельзя курить.
К тому времени, как извозчик остановился, я уже окончательно пришла в себя.
Вокзал встретил меня гомоном суетящейся толпы. Приезжающие, уезжающие, провожающие. И ещё Создатель ведает, как здесь оказавшиеся люди.
Выйдя из кареты, я отпустила извозчика и остановилась перед зданием вокзала, на привокзальной площади. Вдохнула прохладного воздуха, в котором уже начала ощущаться вечерняя свежесть.
Итак. У меня есть час, который мне нужно использовать с максимальной пользой. Отставить робость и сомнения. Лучше спросить у незнающих людей, и получить отрицательный ответ, чем из-за сомнений и стеснительности пройти мимо и не спросить у человека, который может что-нибудь знать. Поэтому собравшись с силами и решимостью, я поглубже вдохнула и направилась прямиком к уличным торговцам, наводнивших площадь возле вокзала.
Киоск с книгами и другой печатной продукцией, торговцы небольшими сувенирами, так-так-так. Вот те, кто мне нужны. Булочница, держащая на себе с помощью ремней заполненный выпечкой поднос, мальчишка подросток лет тринадцати рядом с ней.
Откровенно говоря, она не выглядела дружелюбной. Крупного телосложения, с маленькими, похожими на поросячьи глазки на слегка заплывшем лице красного цвета. Но отступать некуда. Раз уж я приехала, мне необходимо сделать хоть что-то!
— Здравствуйте, у Вас есть печенье? — Я решила, что нужно её сперва задобрить, то есть сделать даме выручку, прежде чем что-то выведывать.
— Печенье есть песочное и овсяное. По дэю за овсяное и две за песочное. Мисс. — Мне показалось, что она приложила все усилия, чтобы быть вежливой и дружелюбной. Но просто не может этого от природы.
Бывают люди, которым даже рот можно не открывать, они в принципе неприятны. Вот эта булочница относится к таким. Она даже попыталась улыбнуться, чем сделала только хуже, обнажив кривой ряд наполовину гнилых зубов.
Я еле сдержалась от того, чтобы не передёрнуться от отвращения. Вот когда воспитание леди, умение в любой ситуации «держать лицо» помогает. Когда вынуждена общаться с неприятными людьми.
Раз назвалась грибом, — полезай в кузов. Неприязнь пришлось затолкнуть поглубже. Если Мел и приехала в столицу, если она вышла из здания вокзала и покупала что-то у уличных торговцев, то я бы поставила именно на булочницу. Вряд ли ей могли понадобиться книги или
— Заверните мне пару овсяных пожалуйста. — Сказала я и протянула женщине деньги. Невольно проследила, как торговка ловко спрятала медяшки в карман замызганного передника, надетого поверх тулупа из дубленой кожи, свободной рукой приподняла тряпицу, укрывающую выпечку, а потом той же рукой, которой принимала деньги взяла печенье и уложив его в бумажный кулёк, протянула мне.
Меня чуть не передёрнуло повторно. Но я повторно проглотила порыв и очень добродушно улыбнулась женщине.
— Спасибо. Вы не могли бы мне уделить ещё буквально одну минуту своего времени? — встретившись с заинтересованным и не протестующим взглядом, я продолжила. — Мне очень нужна помощь. Видите ли, я разыскиваю сестру. Она должна была приехать вчера, утренним поездом из Итвоза. Я опоздала к прибытию поезда, а приехав спустя десять минут, уже нигде её не нашла. — Улыбка во время рассказа уже сошла с моего лица и её сменило выражение крайнего беспокойство. Ни грамма не наигранное. Проговаривая сейчас всю сложившуюся ситуацию я и сама начала в неё погружаться. — Я понимаю, что сама виновата. Но теперь пытаюсь её разыскать. Вот и приехала сюда. Вы видели её? Очень красивая, со светлыми волосами, ей восемнадцать лет. Она выглядит, возможно немного младше своего возраста. Одета очень просто.
Выпалив всё это буквально на одном дыхании я с надеждой посмотрела на собеседницу. Я так торопилась, пока рассказывала, так боялась, что она меня перебьёт, не дослушает и я уйду ни с чем. Хоть и понимаю, что оконченный рассказ не гарантирует мне ровным счётом никакого результата.
Женщина же молчала. Смотрела куда-то вправо поверх моей головы. На её лице отображалась усиленная работа мысли. Очень надеюсь, что она вспоминает, а не прикидывает, как от меня отделаться. Я стояла и боялась сделать вздох, чтобы не помешать ей вспоминать.
Невольно я представила, как было бы хорошо, если бы каким-то чудом прямо сегодня Люси пришло письмо от родителей, где они сообщили бы ей о том, что Мелани приболела и осталась дома, решив полностью выздороветь, а потом отправляться в Столицу. И тут же сама опровергнула эти свои мысли. Слишком дорогое удовольствие для них билет на поезд, с Мел должно было действительно случиться нечто очень серьёзное, чтобы она им пренебрегла и не отправилась в поездку. Но вера в лучшее всё равно не дала упадническим мыслям полностью забить мою бедовую голову, оставив место для крохотного кусочка надежды.
— Не припомню я такой. — Тем временем, мысли булочницы, судя по всему, пришли к общему консенсусу. Сама не знаю, радоваться мне такому их решению, или огорчаться. — Дома скорей всего сестра твоя. Иначе дождалася бы тебя. Чего бы не постояла на перроне-то? Иди домой, да жди, даст весточку. А то, поди пока бегаешь тут, письмо уже принесли от неё.
Не могу сказать, что я хорошо разбираюсь в людях и их повадках. Очень даже наоборот. По природе своей интроверт я не очень легко схожусь с людьми и привыкла к ограниченному кругу знакомых. Именно поэтому, потому что отвыкла от разговоров с незнакомцами, поведение чужой по сути женщины, так навязчиво пытающейся объяснить, что именно мне следует делать, меня не то, чтобы насторожило. Осторожностью и внимательностью к окружающим я тоже не особо отличаюсь. Такое поведение меня удивило. Но я решила не придавать этому значения. В конце концов, каждый человек имеет право на свои странности. Мне ли этого не знать. Вдруг эта женщина желает мне добра, пытается помочь. Просто у неё это так своеобразно получается.