Сначала я убью свой страх
Шрифт:
– Почту за честь. А вы не боитесь доверить постороннему мужчине такое сокровище?
– Как раз из всех вы мне кажетесь наиболее надежной кандидатурой.
– Спасибо. Я так понимаю, ее нужно забрать. Где, когда?
– Как можно быстрее. Записывайте адрес.
Пока подъехал Армавирский с эскортом – два джипа и «шестисотый» «Мерседес», Денис обзвонил свою команду и созвал общий сбор утром в офисе. Он вполне доверял Голосу бога в том, что касалось срочности ситуации, а также понимал, что пара приличных снайперов в любом случае выигрывала против его двух десятков слепых котят, не знавших ни противника, ни его целей, ни степени осведомленности. Единственно правильным было сначала самому разобраться в происходящем, а уж потом настраивать ребят на определенный образ действий.
– И все-таки я тебя не пойму. – Армавирский взял Дениса под руку и отвел в сторону. – Что означает этот ход с Наташей?
Денис резко повернулся и взглянул на собеседника так, что тот даже отшатнулся.
– Слушай внимательно, Геня. Эта женщина – мой лучший друг. Да, я умею дружить. Даже с женщинами. – Он крепко сжал руку Армавирского. – Наташа заинтересовалась тобой. Я был против, но это ее решение. Веришь мне?
– Верю. И уважаю тебя, как мужчину. Спасибо. – Армавирский высвободил свою руку и снова протянул ее ладонью вверх. – Особенное спасибо за эту возможность. По закону я не могу иметь семью, но теперь закон не в почете… Она действительно заинтересовалась мной?
– Да. Только учти, она не из тех, с кем можно обращаться как с домашней болонкой, рабыней или вещью. Наташа – вольная птичка. Если поймешь ее, будешь счастливым человеком. А нет – должен будешь ее отпустить.
– Думаю, я тебя понял.
– Это радует. Вот что еще хочу спросить. Ответь мне, Геня: неужто Гоген так плох?
– Его судьба за пределами моего влияния.
– Наш Терминатор его валит!
– Его валит собственная жадность. Он надеялся, что, убрав твоими руками Черепа с братцем, сможет жить спокойно. Но всем нужен доступ к банкам, и он должен был поделиться. Если я поймаю киллера, на заказчика все равно не выйду. Тогда зачем мне беспокоиться? – Армавирский с вызовом взглянул на Дениса. – Есть возможность отличиться. Моя цена – двести тысяч. Найди мне Терминатора, и деньги твои. Если он успеет кого-то вычистить, я в претензии не буду. Гоген всего лишь человек. Он уйдет, а дело останется.
– Я найду его, – твердо проговорил Денис. – Но для меня главное – Наташа. Постарайся, чтобы она чувствовала себя уютно. Мне уже приходилось из-за нее брать штурмом усадьбу одного грузина.
– Хочешь сказать, что и со мной так поступишь в случае чего?
– В мои планы это не входит. Но сам знаешь, лучше не дразнить характер.
Денис старался быть сдержанным в разговоре с Армавирским, понимая, что возможности «смотрящего» огромны. Конечно, он не смог бы бороться со всей структурой, но провести стремительную и результативную операцию было в его силах. Ему приходилось сокрушать страшных противников, используя лишь точный расчет и личный кураж. Армавирский тоже был реалистом, знал, чего стоят угрозы, и оценил сдержанность Дениса. Он также понимал, что характер человека, который был приговорен в Чечне к семи кругам ада, действительно не стоит подвергать испытанию без особой надобности. Кроме того, за последнюю неделю Денис неоднократно доказывал свою состоятельность. Конечно, в случае конфликта одного жеста «смотрящего» было бы достаточно, чтобы привести в действие собственную машину уничтожения, но, во-первых, риск понести большой урон довольно велик, да и не стоило разводить сыр-бор из-за женщины, а во-вторых, Денис играл на его стороне, и это крайне важно. Армавирский был настоящим вором в законе и приветствовал любую силу, выступавшую на его стороне. Конечно, до тех пор, пока эта сила не наносила вред ему и его делу.
Но сейчас они пожали друг другу руки в знак взаимного уважения. И на сегодня это для них было главным.
– Его убьют? – спросила Даша, когда Денис вернулся домой.
– Кого?
– Игоря.
– Думаю, что нет. Скорее всего, он постарается сбежать.
– Как ты можешь так говорить?! Он меня не бросит!
– Говорю, как могу. Прекрати! Он не бросил тебя, а оставил под моей охраной. Одному ему легче уйти, а потом он тебя заберет.
Это объяснение несколько успокоило Дашу, и она немного расслабилась.
– Ты нервничаешь? Наташа так тебе дорога?
– Она для меня была единственной отдушиной.
– Очень сожалею. Но что же будет с Игорем?
– Дождемся завтрашнего дня, а пока сидим тихо.
– Но как же? Разве я не могу ему позвонить?
– Он обойдется без твоих звонков. Моя задача – сохранить тебя. Для этого в первую очередь нужно соблюдать секретность. Когда и где ты встретилась с Наташей?
– Мы договорились встретиться в салоне после обеда. Узнав, что я еду к ней, Игорь написал эту записку и попросил передать тебе лично в руки. Он вызвал мне такси, сказал, что «Паджеро» требует ремонта.
– Понятно. Скорее всего, за тобой не стали бы следить и о твоем местонахождении никто не знает. Это очень хорошо. Он все предусмотрел.
– Игорь был так добр ко мне, и я очень за него боюсь!
– Все решится завтра. Давай спать. Если хочешь, я лягу с тобой.
Даша была эффектной женщиной, но сегодня Дениса это не трогало, он чувствовал настоящую усталость. Когда готовишься к войне, женские истерики ни к чему.
Дождавшись, когда Даша уснет, он тщательно проверил замки, взял в спальне подушку, покрывало и, устроившись на диване, мгновенно погрузился в глубокий сон.
Проснулся Денис от того, что интуитивно почувствовал чье-то присутствие, а открыв глаза, увидел Дашу, сидевшую на краю дивана. Она была все в том же Наташином пеньюаре, очень красивая, но какая-то строгая и серьезная.
– Ты почему не спишь? – спросил он, придвинувшись к ней и обняв ее за талию. – Сколько времени?
– Без пяти семь. Я давно проснулась. Плохо сплю в чужой постели.
– А я хорошо сплю где угодно. Хочешь залезть ко мне?
– Очень.
Даша юркнула под одеяло и прижалась к нему всем телом. Денис понимал, что рано или поздно это должно произойти между ними и сейчас вполне удобный момент. Сон освежил его, вчерашняя отстраненность испарилась, он снова был самим собой – уверенным, жизнерадостным, чувствующим свою силу. Ощущение опасности лишь добавляло остроты происходящему.
Он взял ее мягко и просто, без всяких прелюдий, ощущая, как она открывается ему навстречу не только телом, но и сознанием. Этого он и хотел добиться – понимания и доверия. Она была хорошим, податливым материалом, из которого можно было лепить все, что угодно. Но день начинался, и его ждали серьезные дела.
– Все, Дашенька, пора вставать. Скоро придут ребята, они останутся с тобой до моего прихода. День будет очень напряженным, и, скорее всего, я вернусь лишь поздно ночью. Займись чем-нибудь. Посмотри, как тут у Наташки обстоят дела с порядком. Стирка-уборка успокаивает круче любого аутотренинга.
Коля Темный почти не спал, лишь беспокойно ворочался, пытаясь решить поставленную перед ним головоломку. Поняв, что заснуть не сможет, он встал, подошел к бару и достал оттуда непочатую бутылку «Столичной». В обществе своих «собратьев по оружию», где каждый стремился выпендриться перед остальными, щеголяя дорогими машинами, часами, полукилограммовыми золотыми цепями и «аристократическими» привычками, он тоже пил виски, бренди, ром, вычурные коктейли, курил сигары, поджигая их стодолларовыми купюрами. Но, оставшись один, предпочитал «накатить» стакан старой доброй водки и покурить «Приму» без фильтра.