Снадобье для вдовы
Шрифт:
Ее величество рассмеялась и уселась на удобную кушетку.
— У тебя очень выразительное лицо, дитя, — сказала она, — и это обнадеживает. — Молоденькая девушка с большими темными глазами и смугловатой оливковой кожей южанки бросилась к ней, чтобы поправить ее юбки и установить рядом небольшой столик. — Принеси мне чего-нибудь прохладительного, — тихо сказала королева, и маленькая рабыня исчезла за занавесками. — Мария, — продолжила королева, — позаботься об этой бедной девочке.
Величественная элегантная дама сделала шаг вперед и присела в реверансе.
—
— Это правда? — спросила Клара донью Марию Лопес де Эредия, когда они направились во второй шатер.
— Что о тебе говорили, будто бы ты убийца? — переспросила донья Мария. — Да. Не думаю, что ее величество верит этому, но сплетни интригуют и занимают ее. Она умная женщина и много знает о положении в государстве, — добавила донья Мария. — Ее трудно ввести в заблуждение.
— Но мне сказали, что я буду заниматься шитьем, — сказала Клара, когда они уже вошли в другой просторный шатер.
— А чем еще ты собралась заниматься? — донья Мария внезапно расхохоталась, как простолюдинка. — Или ты считаешь, что тебя отправили сюда в качестве белошвейки? Бедняжка. Что же ты думаешь о ее величестве, если полагаешь, что она способна превратить юную даму в белошвейку! Тогда на следующий день она всех нас отправила бы на кухню посуду мыть. Думаю, что ты хочешь умыться, — в ее голосе появились деловые нотки, — и поужинать. Завтра времени будет достаточно, чтобы подумать о своих обязанностях.
На следующий день горничная доньи Марии привела Клару во второй шатер, где уже расположилась группа придворных дам ее величества, занятых рукоделием и разговорами. Клара тихо проскользнула внутрь и присела на пустой стул неподалеку от входа. В комнате находилось шесть женщин разного возраста, сидевших на стульях и скамьях, и три или четыре, стоявших возле стола. Все они были элегантно одеты в легкие летние платья, и ей трудно было определить, кто же из них является госпожами, а кто — прислугой. Она получила свою порцию быстрых любопытных взглядов, кивков и улыбок, но никто ничего не сказал.
Очевидно, Донья Элеонора не собиралась больше выяснять, как Клара оказалась в своем сегодняшнем положении. Единственный человек, с кем вновь прибывшая была знакома, донья Мария, была с королевой. Так она и сидела, ничем не занятая, наблюдая, как другие весело болтают и работают над своей вышивкой. Наконец, отчаявшись, она повернулась к даме, сидевшей рядом.
— Разрешите мне разобрать для вас этот шелк, — робко обратилась она.
Дама удивленно взглянула на нее:
— Вы совершенно не обязаны этим заниматься.
— Но мне больше нечего делать, — возразила Клара, покраснев от смущения. — Я не взяла с собой работу. А когда мамин шелк спутывался…
— Бланкина, у доньи Клары острый глаз, — рассмеялась одна из дам. — Слышала, донья Клара, что у вас и возможности не было привезти с собой достаточно вещей.
— Мой отъезд произошел в некоторой спешке, —
— А платья? — спросила молодая ясноглазая женщина с копной блестящих светло-каштановых кудрей. — Мы пока могли бы найти для доньи Клары белье и тому подобное для ее собственного гардероба. Санча, принеси платье, — бросила она через плечо. Вошла еще одна служанка с платьем из тяжелого шелка с отделкой горностаем по рукавам, вороту и лифу. По подолу шел мех ласки, а сам шелк был нежно-зеленого цвета, напоминавшего морскую воду в песчаной бухточке. Донья Элеонора носила этот же цвет и много лет назад, когда Клара впервые увидела ее.
— Если тебе хочется чем-нибудь заняться, — сказала кудрявая фрейлина, — ее величество хочет сменить отделку на этом платье. Можешь мне помочь. Иди сюда и садись рядом.
— Что нужно делать? — Клара пересекла шатер и села на предложенный стул. Санча разложила у них на коленях платье и исчезла там же, откуда появилась.
— Нужно отпороть горностай, донья Клара, и добавить в отделку мех ласки, — ответила она.
— Это нетрудная работа, — отозвалась Клара. — А можно ли спросить, с кем я имею честь разговаривать? — добавила она почти шепча.
— Конечно, — улыбнулась кудрявая дама, пожимая руку Клары. — Бедное дитя. В этом лагере мы забыли о хороших манерах. Никто не представил тебя. Но, видишь ли, мы знаем твое имя, а теперь ты должна познакомиться и с нашими. Меня зовут Томаза, донья Клара. Томаза де Сан-Климан.
— Климан? — переспросила Клара.
— Ты знаешь кого-нибудь из нашей семьи?
— Нет, — быстро ответила Клара. — Не думаю.
— Не удивительно. У меня есть единоутробные брат и сестра, но они не носят имени Климан, — сказала Томаза. — И вряд ли ты могла о них слышать. Дама, рядом с которой ты сидела, это Бланкина, та — Антония, а за ней — Эльвира и Беатрис.
— Благодарю вас, донья Томаза. Здесь все придворные дамы ее величества?
— Нет, что ты! Большая часть придворных все еще во дворце. Наша королева взяла сюда с собой свою маленькую рабыню, Каталину — она не может без нее обходиться — некоторых музыкантов и нескольких слуг. Она даже оставила дома своих карликов, и нас некому развлекать. Ты хорошая чтица? Потому что когда ты устанешь от шитья, ты можешь почитать нам, пока мы заняты работой. У нас есть книжка со всякими историями и приключениями.
— Боюсь, что чтец из меня довольно посредственный, — ответила Клара.
— Я в ужасе, — улыбнулась Томаза. — Может быть, Беатрис почитает. Или мы придумаем, как еще можно развлечься. А сколько тебе лет? Мне семнадцать, и я даже не помолвлена еще. Доставляю массу огорчений моей маме, которая надеется необыкновенно удачно выдать меня замуж.
— Мне почти шестнадцать, — сказала Клара.
— А на вид не дашь, — улыбнулась Томаза. — Мне показалось, что тебе двенадцать или тринадцать. Но хотелось бы, чтоб у меня было такое же лицо, как у тебя, и такие же густые блестящие волосы. А почему они такие короткие?