Снадобье для вдовы
Шрифт:
— Не мне решать, господин, — холодно произнес Марк. — А что вы собирались делать?
— Кто из них самый тяжелобольной? Я бы начал с них, — неуверенно отозвался он.
— А сами вы не можете определить?
— Не так хорошо, как вы, — сказал Юсуф. — Я их пока не знаю и у меня нет вашего опыта.
— Ну-у, — протянул Марк. — Пожалуй, те двое, — добавил он, показывая на двух больных, беспокойно мечущихся и сотрясающихся в ознобе. — По крайней мере, по моему мнению, если оно имеет какое-то значение. У вас с собой есть что-нибудь для них? — И они вдвоем,
— А это что такое? — спросил он, достав оттуда маленькую бутылочку, плотно закрытую пробкой и запечатанную воском.
— Это от самой сильной боли, — ответил Юсуф. — Одна капля в вине, смешанном с водой, успокоит почти любую боль. Мой учитель использует три капли перед хирургической операцией.
— А если дать четыре? — спросил Марк.
— Не уверен, — сказал Юсуф, — но пять убьют взрослого мужчину. А уж шесть — непременно.
— Есть у вас еще что-нибудь обезболивающее?
— Есть. У меня есть кора и травы, из которых можно сделать настойку, облегчающую боль и лихорадку.
— В таком случае, юный господин, спрячьте этот пузырек подальше, пока не началось сражение. Он может соблазнить кое-кого, в том числе и меня, а тратить попусту такое средство нельзя. — На этой двусмысленной фразе он взял из аптечки Юсуфа очередной сосуд и понюхал его. — Это, должно быть, от лихорадки, — сказал он.
— Так и есть, отозвался Юсуф. — Это смесь, которую мой учитель использует против лихорадки.
— Но того, что здесь есть, хватит ненадолго, — заметил Марк.
— Уверен, что смогу собрать нужные травы на лугах вокруг лагеря. И знаю, как приготовить и смешать их.
Марк неопределенно хмыкнул — то ли одобрительно, то ли выражая скептицизм.
— Я поставил котел с водой на огонь неподалеку от палатки. Мы можем сделать настой на пару дней для всей палатки.
На этом между закаленным ветераном и напуганным до смерти юнцом установилось временное перемирие. Вместе, они приступили к тому, чтобы сделать ближайшую ночь для двадцати с чем-то обитателей палатки более-менее сносной.
К началу своего третьего дня на Сардинии и второго дня в больничной палатке Юсуф настолько втянулся в повседневную рутину, что ему казалось, будто стены этой больничной палатки окружали его всю жизнь. Один из двух самых тяжелобольных умер в первую же ночь, но другой уже начал показывать слабые признаки выздоровления. На утро второго дня лекарь выписал из палатки двоих, и другие двое заняли их место.
— Это большой сеньор, — прошептал Марк, когда внесли второго из вновь прибывших, которого сопровождал сам главный лекарь. — Лорд Пере Бойль. Ему бы лежать в своей палатке в окружении собственных слуг, но они тоже все заболели. Когда ему стало плохо, он сам сказал, что предпочитает лежать вместе с остальными, а в нашей палатке меньше всего больных.
— А кто
— Уверяю вас, юный господин, остальные тоже не из простых, — пробормотал его помощник. — Подопечный его величества не стал бы за такими ухаживать, — сухо добавил он. — Простые люди, которых угораздило заболеть, утрамбованы нос к затылку вон в тех двух палатках, и это еще счастливчики, и если в горячке они еще способны рассуждать, они должны быть рады тому, что находятся внутри, а не снаружи на ветру и под дождем. Все, кроме лорда Пере, здесь рыцари, а он не только великий воин, но и человек, близкий к его величеству. У меня предчувствие, что теперь нам не только станут больше помогать, но и снабжение тоже улучшится.
Лицо лорда Пере было пепельно-серым, от озноба его трясло, даже зубы стучали друг о друга. Он сжал кулаки, и напряженные мышцы лица красноречиво свидетельствовали о том, какую боль ему приходится терпеть. Юсуф робко приблизился к нему с кружкой отвара ивовой коры и целебных трав.
Главный лекарь взял у него кружку, понюхал ее и вернул обратно Юсуфу.
— Попытайся его напоить этим отваром, — сказал он. — Но это будет не так просто.
Однако, то наблюдая, то самостоятельно практикуясь, Юсуф приобрел неплохой опыт в уходе за больными, научившись у Ракели своего рода терпеливой твердости. Он склонился над больным лордом и влил ему в горло почти половину кружки. Затем он взял тряпицу, смоченную холодной водой, и обтер ему подбородок и лоб.
— Я останусь с ним, господин, — сказал он поднимая глаза, — пока он не сможет допить весь отвар.
— У тебя неплохо получается ухаживать за больными, Юсуф. Его величество будет впечатлен, я уверен.
На мгновение лорда перестал бить озноб, и он сфокусировал свой взгляд на лице Юсуфа.
— Где мой человек? — прохрипел он еле слышно. — Кто ты такой?
— Ваш слуга болен, милорд, — ответил юноша. — Меня зовут Юсуф.
— И кто такой Юсуф? — спросил лорд Пере.
— Паж его величества, — сказал Юсуф, — но поскольку у меня есть небольшой опыт в уходе за больными, меня прислали сюда в помощь.
— Я слыхал о тебе, паж Юсуф, — сказал лорд Пере, — ты подопечный Его величества, так?
— Так, милорд.
— Твой отец погиб в Валенсии во время бунта. Он был необычайно умным человеком, твой отец. И отважным. Ты очень на него похож. — И прежде чем Юсуф смог ответить, он прикрыл глаза и провалился в сон.
— Мне его разбудить? — спросил Марк.
— Может, дадим ему немного поспать? — неуверенно переспросил в ответ Юсуф, стараясь вспомнить, как чаще всего поступал в таких случаях его учитель.
— Это ваше решение, юный господин, — произнес Марк. — Я всего лишь помощник. — Он взглянул на юношу и его голос смягчился. — Но, возможно, действительно лучше позволить ему поспать, пока он не начал снова метаться. Не думаю, что это надолго.
Ранним утром пришел вызов от его величества.