Снадобье для вдовы
Шрифт:
— Конечно, сеньор, — сказал тот. — Мой хозяин не настолько щедр, чтобы я отказался от хорошего ужина, который мне предлагают.
— Отлично. В такой вечер не стоит сидеть в конторе. Поскольку юноша сообразил, что Улибе не искал заведения, в котором предлагают свои услуги молодые женщины, он отвел его в приятное местечко, над которым витал соблазнительный аромат жарящихся свежих сардин. Улибе заказал кувшин лучшего вина, блюдо сардин и множество других кушаний, а первую чашу поднял за своего гостя.
— Итак, — сказал он, — подтолкнув
Помощник нотариуса взглянул на деньги, потом поднял глаза на Улибе.
— О чем? — осторожно спросил он.
— О человеке, который приходил к вашему хозяину две-три недели назад, и который искал документальное свидетельство об установлении семейной собственности, или же брачного контракта, относящегося к замужеству некоей доньи Серены из Барселоны.
— Что именно вас интересует? Его внешность?
— Начнем с этого.
Помощник нотариуса описал обычного с виду человека, довольно хорошо одетого.
— Похож на купца, — сказал молодой человек, — который относится немного небрежно к своей одежде. Возможно, он просто был стеснен в средствах. Трудно сказать что-либо более определенное.
— Его имя?
— Вряд ли его, — ответил помощник. — Он назвался Робером де Фенестресесом, но когда я обратился к нему как к дону Роберу, он не отреагировал. Даже не заметил, по-моему.
— Очень любопытно.
— Мне тоже так кажется, — заметил молодой человек. — Он интересовался всем, что у нас есть в отношении Серены де Фенестрес. Он представился ее близким родственником, да и кем еще он мог представиться? Хозяин сказал ему, что составлял акт установления семейной собственности для дамы по имени Серена. Фамилию ее он точно не помнил. К этому моменту он выпил слишком много вина — не такого хорошего, как это, должен заметить, — и память уже не работала достаточно хорошо. Вроде бы он действительно составлял такой акт два года назад для какой-то Серены. Но речь шла не о том браке, которым интересовался этот Робер.
Улибе подтолкнул очередную серебряную монетку в сторону своего собеседника.
— Вам известно, где находится собственность — поместье? То, которое он искал? — спросил он, проделав такую же операцию со следующей монеткой.
— Ему было известно, что оно находится где-то между Остальриком и Жироной, — ответил юноша. — Вдалеке от главного тракта, как он считал, на какой-то маленькой дороге. Проверить в том районе каждое хозяйство — задача почти непосильная, — добавил он. — И он надеялся, что мы укажем ему точно место. Он утверждал, что это его собственность по праву и по завещанию доньи Серены.
— Он лжет, — произнес Улибе, подтолкнув третью монетку в сторону помощника. — Если он снова появится, вы получите столько же и даже больше. В этом случае вам нужно будет подойти к дворцу — тому входу, что возле часовни, — и сказать стражнику, что вы от лорда Улибе. К вам выйдут, и вы расскажете все, что знаете. В любом случае о произошедшем больше никому ни слова.
Многолюдные
— Эй, сеньор, — произнесло худощавое создание в коротком платье.
— Пойдем со мной. Я вылечу вас от плохого настроения.
Оказавшийся поблизости фонарь осветил ее черты, и с тошнотворным чувством в животе он понял, что перед ним всего лишь девочка, не старше тринадцати-четырнадцати лет.
— Ну-ка, — грубо сказал он. — Возьми и больше не шляйся по улицам. — Он сунул ей в руку деньги и быстро зашагал мимо пьяных моряков и докучливых ночных охотниц, переполненный гневом от осознания тщетности своего порыва.
Он понял, что дошагал до гавани, когда уже уперся в парапет. Вдалеке, на глубокой воде, разгружали какую-то галеру, на берегу суетились ее пассажиры. Оттуда, снизу вдруг раздался мальчишеский голос, выкликнувший его имя, и он заметил знакомую фигуру, очерченную лунным светом.
— Юсуф, — крикнул он в ответ. — Откуда, черт возьми, ты взялся?
— Из Валенсии, сеньор.
— Подожди меня, сказал он. — Я сейчас спущусь.
Они отправили во дворец пожитки Юсуфа, а сами пошли пешком сквозь лунную ночь.
— Его величество снова хорошо себя чувствует, — начал Юсуф. — Он пил одну из микстур моего учителя и сказал, что она ему очень помогла, — смущенно добавил он. — Но мне ничего не удалось узнать о госпоже Кларе. Лагерь ее величества очень строго охраняется. Я посчитал, что лучше туда и не соваться.
— Очень разумно, — прокомментировал Улибе. — Между прочим, у меня есть там свой человек, который сообщил, что с Кларой все в порядке и она занята рукоделием. Мне трудно представить себе эту картину, но это, без сомнения, лучше, чем быть судомойкой. А что еще с тобой приключилось? Пойдем, — сказал он. — Я вымотан и меня одолевают мрачные мысли. Развлеки меня байками путешественников.
Юсуф рассказал ему про палатку, про Марка, про то, как они лечили больных.
— И Геральт де Робо вернулся с нами на той же галере. Правда, странно?
— Вряд ли странно, — ответил Улибе. — Как ты думаешь, сколько кораблей в день отплывают на Сардинию?
— Я часто видел его в лагере… вместе с его странным приятелем, доном Мануэлем. Дон Геральт отправился с нами в Валенсию. Он был очень любезен. Всячески мне помогал, отметая любую благодарность, объясняя, что это спасает его от скуки. Почему-то ему постоянно скучно. Он и сейчас должен был приплыть с нами, но опоздал, и корабль отплыл без него.