Снайпер в Афгане. Порванные души
Шрифт:
Когда мы доплелись до машин разведроты, я был примерно в том состоянии, которое в обычной ситуации наступает на восьмом-десятом часу непрерывного высокогорного подъема.
Командир одного из их взводов по незнанию тут же повторил мою ошибку, пытаясь самостоятельно закинуть на ребристор машины брошенный ему под ноги рюкзак. Но потом, недоуменно подергав неподъемный мешок, он засмеялся, подозвал к себе двух солдат и приказал:
– Да что тут у него? А ну, вываливай!
Через пару секунд весь джентльменский набор Морозова лежал в пыли. Вокруг столпилась половина разведроты. Молчали…
Два
Когда пришли в полк, я уже успел немного отойти и сразу поволок Зуба к Лепилову – жаловаться. На спортгородке его не оказалось, и мы кинулись в модуль. По дороге нас развернул какой-то штабист – еще бы! «Что это за мода пошла у солдат второго батальона разгуливать по территории полка в полном боевом, да еще и с оружием?» Мы вернулись, побросали снаряжение на кровати и опять помчались к Славику. А тот уже на рабочем месте, столб молотит. Подошли и давай плакаться: мол, такой-сякой… Тот слушал-слушал, потом махнул рукой:
– Хватит ныть! Мало дебилов в армии видели?!
Помолчал и неожиданно добавил:
– А Морозову передайте, что я хочу с ним познакомиться… Наизнанку выверну…
Сказал тихо, без нажима, с кривой улыбочкой, но так, что знакомым холодком сразу повеяло.
Мы покурили и пошли в палатку. Я, не раздеваясь, завалился спать и проснулся уже утром, после подъема и зарядки. Знал, что пару дней взводный меня доставать не будет. Зуб тоже на зарядке не был, но куда-то уже смотался и, подсунув мне початую пачку «цивильных» и котелок явно не столового чая, спросил:
– А ты учора бачыв, кого вбылы?
Слишком хорошо я эту морду знал, да и кольнуло что-то под сердцем. Говорить первому не хотелось:
– Ну?
– Та нэ нукай! Що, дийсно нэ бачив?
– Дийсно, дийсно… не тяни!
– Та Румянцева вжеж… Чого, не знав?
– Нет…
– Я там розмовляв з одным… Вин говорыть, що колы йих зустрилы, його пэршим же пострилом з гранатомэту завалылы. А того, другого, поранылы. Вин потим помэр, у нього ще двичи улучылы, вже з автомату… покы уси копалы, – потом, помолчав, добавил: – Ось так. А я йому тоди… чуть нэ вмазав…
Нет, Зубяра с виноватой рожей, даже в такой ситуации – зрелище невыносимое. С трудом сдержавшись, легонько ткнул его кулаком в бок и сказал:
– Ладно плакаться, пойдем разомнемся.
Он не ответил, только хмуро на меня зыркнул, помолчал и, явно обидевшись, бросил:
– Ото тоби гыганькы! Купыла мама коныка…
Встал и, резко развернувшись, куда-то ушел. У него была поразительная способность исчезать так, что никому в части разыскать его было не под силу. Вернулся Гриша уже после обеда и потом ни словом об этом разговоре мне никогда не напоминал. Такое с ним случилось в первый и последний раз.
И еще одна деталь: Зубенко был родом из хутора Малы Будыща Гадячского района Полтавской области Украины, а погибший Румянцев – то ли из самой Москвы, то ли откуда-то из Подмосковья. До этой операции они знакомы не были.
Последний раз близко встретиться с Морозовым мне довелось в конце ноября на операции в районе кишлака Веха. К этому времени, так и не познакомившись со старшим лейтенантом «поближе», из части исчез Славик Лепилов. Да уж, не получилось… Все это время командир отдельного разведвзвода провел в кундузском медсанбате: не такое уж и легкое он, видимо, схлопотал ранение. И вот его второй выход, правда теперь уже в составе полка, потому что в «свободное плаванье» с таким послужным даже прославленных героев не пускают.
На третий день рейда вышли на финишную прямую, еще километров десять – и мы спустимся к броду через Кокчу. Достопамятное место – месяц назад тут подорвался командир нашего 860-го отдельного мотострелкового подполковник Сидоров. А теперь нас там ждут машины – картошку жарят, наверняка рыбки наловили, позаботились. Пока отдельные подразделения собирались для последнего перехода, третий взвод находился в группе прикрытия – так, махонький боевой заслончик.
Прошлой ночью роте хорошо досталось, попали в засаду и чудом вывернулись – артиллеристы, слава богу, не подвели. Но Вадутовы подопечные обиделись до невозможности и на место сбора проводили нас с помпой, с засадами и снайперами. Мы тоже в долгу не остались, затеяли с ними соревнование. Вообще-то подобные состязания снайперов случались редко, но когда все же «срасталось», то обе стороны неписаные правила соблюдали свято. Условия были просты, как саперная лопатка: обычно на очень большой дистанции сходилось несколько стрелков и вели меж собой дуэль. Два-три выстрела с нашей стороны, потом их очередь. Никаких автоматов-пулеметов, только одиночными.
Сидели мы на неприступной позиции, сзади по хребту растянулись остальные подразделения батальона, времени еще достаточно – час как минимум. БК для соревнования с духами и без гонцов насобирать не проблема – у пулеметчиков по неизрасходованной ленте.
Начали они. Мы с удовольствием приняли приглашение. Сидим, беззлобно плюхаем друг в дружку.
Рядом со мной «группа поддержки» – зрители: Зубяра, как киплинговский Балу, облокотившись на свой ПК, скорчился в метре справа, Саня Катаев растянулся с другой стороны. Покуривают. Время от времени и мне дают потянуть. В нескольких шагах уселся взводный, тоже курит. Ну, ему статус не позволяет залечь. Молодые поначалу так же пристроились сидя, но Саша Слободянюк, по прозвищу Пончик, на них шикнул, и «салабоны» дружно вытянулись компактной цепочкой.
Духи быстренько пристрелялись и стали класть фонтанчики с грязью слишком близко от наших носов. Первым терпение лопнуло у Сашки Катаева:
– Ну что за херня! Трое на одного, не жирно? – Он встал, взял у кого-то из «сынков» СВД и улегся со стороны Зубяры буквально у меня под боком. Получилась уже опасная мишень из трех тел, на два метра. Саня в прицел оценил диспозицию и, повернувшись ко мне, спросил:
– Ну? И сколько там?
Мне, конечно, лестно было самому закончить разбирательство, но делать нечего – не гнать же друга. Нехотя ответил: