Снайпер. Дара
Шрифт:
— Очумел? — вместо грозного вопроса из горла вырвался какой-то жалкий писк, и пришлось откашливаться, а потом срочно выводить яхту из засады торчащих из воды камней. — А если б врезались? — нервно спросила она, когда яхта, не без помощи твердой руки капитана, тоже легшей на штурвал, вырулила, наконец, в океанские воды.
— Ну не врезались же, — низким голосом проговорил он, и скомандовал, не позволяя ей опомниться: — Давай, девочка, лево руля и полный ход! Океан спокойный, через пару часиков будем дома.
—
— Лен, ну ты чего? — от талии он отцепился, но отходить и не думал.
— Ничего. Не устал на одной ноге стоять?
— Неа, готов так стоять вечно… Хороший костыль. Ты просто умница! Эй, правее правь!
— Ах, готов, тогда держи штурвал, а у меня еще дела.
И ловко проскользнула мимо него к каюте, не оглянувшись, как он там справляется.
Судя по тому, что мат прекратился, то приспособился, не умер.
«Нет, надо же, какой шустрый!»
Ленка валялась на койке и никак не могла заставить себя прекратить улыбаться. Ну ведь совсем её подобные типы не привлекают! Что же за наказание такое?
А внутри так все и горит тихим счастьем. И ни на кого вину не свалишь, когда бунтует собственное тело. А душа? Ведь давно решила, что только с Вадимом, а тут вдруг оказалась на свободе — хочешь шоколад, хочешь мороженное… Ну, то есть, кого хочешь, выбирай. Это в теории. А на практике этого подавай, хромого. И немедленно. Что бы братья сказали? Папка бы понял, он такой.
Ну, правда, Кир же бабник и… такой симпатяга!
Но просто так она сдаваться не будет — это решено! Пусть помучается. Месяц другой поухаживает, а она посмотрит.
Приняв это твердое решение, вскочила на ноги и выбежала на палубу.
— Эй, капитан, — окликнула его задорно.
— Чего? — оглянулся Кир, явив ей на мгновение хмурую физиономию.
— Замуж возьмешь?
Молчание длилось буквально пару секунд, показавшихся ей вечностью.
— Возьму! — севшим голосом ответил Матвеев.
— Вот и хорошо! — И быстренько убралась обратно в каюту, чтобы не слышно было на палубе, с какой силой бьется сердце. Никогда в жизни еще, как казалось Ленке, не совершала она таких храбрых и безумных поступков. И ладони вспотели, и сомнения вдруг нахлынули толпой, хотя куда уже, когда дело сделано?!
А снаружи вдруг послышался мощный бас капитана:
— Из-за острова на стрежень, на простор лихой волны…
И столько удали было в звучавших над океаном словах, столько какой-то мальчишеской похвальбы, что Ленка так и опустилась на койку, слушая его с открытым ртом.
А может, и хорошо, что так? Забавный он! И собаки у него милые.
Осталось семье сообщить. Но только потом, когда уже на пальце будет кольцо, а то с братьев станется примчаться и все испортить. А еще лучше, напишет им, когда уже эта, как ее, первая ночь, останется позади. Ой! Внутри все сжалось от страха и предвкушения. Дотерпеть бы!
А слова снаружи все лились, разлетаясь по ветру, и Ленка даже хохотнула с испугом, как бы ее не постигла судьба той персиянки, которую Разин в эту самую набежавшую волну и бросил. Так что до самого прибытия она на палубу ни ногой! Потерпит, сокол ясный! Ее соколик, родной и любимый. Ух, как думаться началось! И Ленка, холодная и неприступная Элен, упала вдруг на подушку и, зарывшись в нее лицом, разрыдалась, как девчонка. Тихонько совсем, чтобы он не услышал, и не сделал неправильных выводов. Мужики ведь ничего в этом не понимают. А плакала сладко, от души — от счастья, и немножко от страха — как-то сложится её жизнь тут на Прерии?
Пришвартоваться им помог живенький дедок со смеющимися глазами — видно Кир его попросил, пока она отсиживалась в каюте, а потом спешно собирала свои и его вещи. Вот вроде и трусишкой никогда не была, а выйти и показаться ему на глаза было стра-а-ашно.
— Лен, ну где ты там? Нас машина ждет.
Пришлось хватать оба рюкзака и бежать на требовательный зов капитана. Или правильно — женихом называть?
Хотела прошмыгнуть мимо, сразу в машину, авось с дедком как-то справятся, но Кир перехватил у самой дверцы, где нетерпеливо топтался, прижал к себе одной рукой, так что дух из нее вышиб. Рюкзаки шмякнулись о землю, а руки нерешительно легли ему на грудь.
— Когда? — спросил как-то сердито, пытливо глядя в глаза.
— Я… Сначала ведь надо дело закончить, — промямлила неуверенно. И куда подевалась вся выдержка и умение себя держать?
— Ну уж нет! — заявил мужчина, и вдруг нагнувшись, поцеловал ее в губы — решительно, по хозяйски.
И пока она ошеломленно молчала, ловя ртом воздух, Матвеев сообщил:
— Короче, решаю теперь я! Свадьба завтра, а эту ночь — проведем в моем доме. Возражения есть? Возражений нет! А теперь, лезь в машину, прошвырнемся в больницу.
Вещи уже закинул в багажник дедок, и Ленке оставалось последовать приказу. Наслаждаясь собственным возмущением от его наглой манеры все решать самому, она притихла, думая только о том, что первая ночь выходит, будет еще до свадьбы. И правильно ли это?
А Кир, устроившийся на переднем сиденье, вдруг обернулся и с такой нежностью глянул, что сердце защемило от ответного чувства, вот только голос его прозвучал ворчливо:
— Мне одного Митяя хватило аж до печенки, милая. А тут таких… Не отдам никому! Ну не сердись, а?
— Кир, я… — и совсем невпопад, пока дедок еще не залез на водительское место, покраснев до корней волос, быстро спросила: — А ты детей хочешь? — и путано зачастила, испугавшись неизвестно чего. — Я просто, я ведь о тебе ничего не знаю. Я ведь только так, можешь сейчас не отвечать, я…
— Хочу, — перебил он, — четверых! Сегодня и займемся!
И отвернулся, потому что водитель залез в машину. А Ленка так и осталась сидеть с открытым ртом, медленно приходя в себя.