Снайпер
Шрифт:
Капитан поведал, что они перехватили японский эсминец, шедший в сторону Японии, который был повреждён артиллерийским огнём, ход потерял, и его удалось спасти. Да и не глубоко там было, он лишь по палубу погрузился. Так что золото достали и отправили в Метрополию. К слову, всех японских моряков с этого эсминца, по приказу адмирала, командовавшего той операцией, посадили на шлюпки и, расстреляв из пулемётов, отправили на дно: свидетелей зачищали. В корабельные журналы эту историю не внесли, кроме того, что потопили японский эсминец. Всё.
Капитана я отправил следом за командой, сменил линкор на гидросамолёт и полетел нагонять тройку беглецов. И там неожиданно обнаружил японский лёгкий крейсер, сопровождавший их. Оказалось, используя мощную радиостанцию на вспомогательном крейсере, те смогли вызвать своих, и вот – получили боевое сопровождение. В общем, в моей охране они больше не нуждались, так что, облетев их по большому кругу – с крейсера за мной следили, но я был за дальностью прицельного огня зенитной артиллерии, и меня только проводили взглядами, – я направился в Японию. Время для встречи я назначил на первое декабря, это через восемь дней. Должны успеть сообщить.
На берег я постарался высадиться поближе к Токио. В этот раз я поступил умнее: провёл высадку тихо, ночью, незаметно. На берегу, найдя дорогу, достал машину и покатил к столице. Хм, ошибочка вышла, в первом же селении я по карте определился, что Токио находится за спиной, километрах в тридцати. Развернулся и поехал обратно. На окраине сделал землянку, убрал машину и завалился спать. Тем более наступал рассвет.
Следующие семь дней до назначенной мной даты я провёл в делах. Я слетал и осмотрел оба выбранных мной острова, изучил их, и тот, что крупнее, теперь мне больше понравился. Буду за него торговаться. И делал списки того имущества, что у меня есть, прикидывая, чем я могу заинтересовать императора. Амулетами я изменил свою внешность. Серьёзно, никто во мне Кирилла Крайнова или Алекса Белова не опознает. Она мне нужна только для этой встречи, потом всё верну обратно. Подготовил роскошный дорогой костюм, отлично подогнанный по фигуре, трость в тон, как раз для моего образа, такой же шикарный чёрный лимузин марки «Мерседес». И когда наступил день встречи – первое декабря тысяча девятьсот сорок второго года, я покинул убежище, достал машину и к часу дня поехал на встречу. Марка машины, на которой я прибуду, в послании указана, как и то, что номеров нет. Это я к тому, что на въезде в город на посту меня проводили внимательными взглядами, но не остановили, и офицер бросился к телефону докладывать, так что до дворца императора я доехал без проблем.
Там меня встретили гвардейцы, осмотрели машину, проверили документы, они были настоящие, взятые мной у англичанина Джона Паркинсона, погибшего во время бомбардировки. Я, помнится, тогда работал в Лондоне под видом поляка, вот и набрал документов. А погибших со статусом неизвестных стало больше. Этот Паркинсон сирота, то, что мне нужно для левого оформления острова.
Прибыл я вовремя, и адъютант в звании полковника проводил меня в нужный кабинет. Я просил провести встречу максимально скрытно, только с доверенными людьми, поэтому кроме самого императора тут были один генерал, один адмирал и три сановника, явно из советников. Это тот максимум, что император решил держать при себе во время этой встречи.
– Вы действительно Джон Паркинсон? – спросил император, когда меня официально представили ему и он пожимал мне руку.
Он чисто говорил на английском, и мы спокойно с ним общались. Я несколько секунд смотрел ему в глаза – кстати, себе я сделал разноцветные глаза, зелёный и голубой – и после недолгого молчания тихо ответил:
– Это не настоящее имя, но на него мы будем всё оформлять, если договоримся. – И зашептал: – Честно вам признаюсь, я… русский.
О да, ради того, чтобы увидеть, как у императора совершенно по-детски округляются глаза, стоит чуть приоткрыть завесу тайны. А если учесть его разрез глаз, смотрится довольно забавно. Правда, тот быстро взял себя в руки и, вежливо склонив голову, сказал:
– Думаю, пора приступать.
Мы устроились за столом для переговоров, и я сообщил:
– Господа, я говорю от себя, как третья сила в этой войне, которая захватила полмира. Я не представляю никакое государство, но имею достаточно сил, чтобы склонить сражения и даже битвы в нужную мне сторону. Однако пока мои действия направлены на помощь русским, это стоит учесть. Судьба Румынии тому пример. Здесь я нахожусь с частным визитом. Меня интересует остров Йонагуни. Я хочу приобрести его в личную собственность, без всяких аренд, навсегда, мне и моим потомкам. Я уже побывал на нём, три дня назад, и он меня полностью устроил. Территориальные воды закрыты для посещений, жителей там не должно быть. Прошу в документах указать, что наш договор на приобретение острова бессрочный. Теперь – чем я готов за него заплатить. Здесь – списки имущества, вооружения, боевых кораблей и транспортов с полными трюмами. Топливо, уголь, металлы для заводов, продовольствие, всё есть. Оплата сразу – и остров мой.
Я передал списки императору, и, по мере их чтения, они расходились к советникам и адмиралу с генералом. Генералу – вооружение, артиллерия, танки. То, что по флоту, изучал адмирал. Материальное обеспечение – уже советники. Надо сказать, списки явно всех заинтересовали. Всё, что я предлагал, им было остро необходимо. А освобождённые мной моряки уже прибыли. Этого, конечно, мало, но, как костяк, подойдёт для любой команды, тем более среди них было практически в полном составе две команды японских авианосцев с командирами.
Я действительно выложил в списках всё, что захватил у англичан и у американцев. О наших и немцах не говорю, этими трофеями делиться я не собирался. Да и себе оставил пять «Каталин» и пять «Маринеров». Отличные гидросамолёты. Кроме них, ещё отложил эсминец и большую океанскую подлодку, что первыми захватил у британцев в прошлом году в один день. Также британскую плавбазу с запчастями к моей лодке, топливом, припасами и торпедами со снарядами к ней. Ну и новенькое «Либерти», сошедшее со стапелей три месяца назад. Судно чистое, я изменил название и вид надстроек, трюм пустой. Ходит на мазуте, видимо, это отдельный пробный проект. И скорость хода на максимуме – пятнадцать узлов, а не одиннадцать, как у других «Либерти», которые ходят на угле. Бункеры – полные мазута, так что можно использовать. Тут одна проблема: транспорт свежий и поставляется пока в только Британию, в частных руках отсутствует. Но это не страшно, подожду окончания войны и оформлю на себя. Ну, или продам. Посмотрим.
Изучали японцы списки около трёх часов, делая выписки, о чём-то споря на своём языке, но в принципе недовольства не было, скорее радостное волнение и предвкушение. Наконец решили прерваться, меня пригласили на лёгкий полдник, и я отдал дань японской кухне. Потом мы вернулись в кабинет, и император, после отдельного совещания со своими приближёнными, огласил вердикт:
– Мы готовы обменять то, что вы предлагаете, на остров Йонагуни по вашим условиям.
– Отлично, – улыбнулся я. – Что именно из представленного списка вас устроило?
– Вы не поняли. Всё, что вы нам предложили, идёт в оплату острова.
У меня возникло такое чувство, что меня хотят нагреть. Я, конечно, понимаю, что всё это японцам необходимо, но и совесть надо иметь, остров стоит куда меньше. Эти мысли я и озвучил, но более сглаженно. В общем, у нас начались активные торги, которые я, вполне понятно, продул. Да особо и не торговался. Что мне это всё? Я же не сам всё это создавал, строил… Нет, конечно, поработать пришлось, чтобы это всё добыть, но мне не трудно ещё подобные запасы сделать. Тем более я планировал половину из того, что имелось в списках, отдать за остров, а остальное, скажем так, продать. Не за деньги, они меня не интересуют, а за некоторые договоры или привилегии. Да вон хотя бы за акции некоторых японских заводов. Желательно из тех, что выпускают гражданскую продукцию. То есть я так и так собирался всё спустить.