Снег и пепел
Шрифт:
Один из бойцов достал оружие, больше похожее на ржавую металлическую трубу – примитивный самодельный гранатомёт. Дмитрий понятия не имел из чего сопротивление гнало взрывчатку, но он прекрасно знал, что эти стрелялы чаще взрывались у владельца в руках, чем подрывали врага, к сожалению, более надёжного метода пробития дверей на расстоянии у них не было, так что всем только и оставалось, что отойти от гранатомётчика подальше и молиться всем богам, чтобы заряд не взорвался до того, как покинет ствол.
Прогремел выстрел, и пороховой заряд отправил взрывчатку в дверь вагона, бронированная перегородка погнулась, оставшись висеть на соплях и паре болтов, но всё же выдержала взрыв.
– Ещё раз, – прорычал командир.
Второй выстрел также прошёл удачно, дверь сорвало с петель, и оттуда в ту же секунду выглянуло двое чистильщиков, открыв огонь по всему что движется.
– Давай третью гранату, отбрось их, – скомандовал командир.
Гранатомётчик вновь засыпал порох, вновь вложил взрывчатку, вновь прицелился и…
Прогремел взрыв, Дмитрия обдало волной жара, а тех, кто стоял ближе посекло осколками. Хуже всего пришлось горе гранатомётчику, взрывом ему буквально сорвало лицо и оторвало обе руки.
– Лять, что вы стоите?! Стреляйте в них! – прокричал командир, увидев изумлённые и испуганные лица солдат.
Чистильщики тем временем времени зря не теряли, своей стрельбой они уже достали парочку особо смелых бойцов, только когда куполов начали крыть из всех стволов они решили отступить. Однако, перед тем как уйти в глубь вагона один из чистильщиков кинул прощальный "подарок".
Дмитрий тут же нырнул в снег, сжавшись в клубок, и прикрыв голову. К счастью, граната упала вдалеке от однорукого, к сожалению, она упала туда, где было полно других бойцов. Осмотревшись, однорукий понял, что ещё трое солдат лишились возможности сражаться, а одному осколок и вовсе прилетел в глаз, моментально убив его.
– Вперёд, вперёд, вперёд! Пока они отошли!
Отряд побежал, некоторые особо смелые сразу бросались в вагон, и большая часть из них сразу ловили пули, но оставшиеся смогли найти укрытие и открыть ответный огонь.
– Они снова отступают! – крикнул один из таких смельчаков спустя пару минут ожесточенной перестрелки, за которые успели умереть ещё несколько бойцов. Дмитрию везло и пока что удавалось держаться подальше от линии огня.
– Понял, продвигаемся, – сказал командир.
На этот раз враг отступил к самому концу первого вагона, сам вагон был полон каких-то ящиков, так что проблем с укрытиями не возникало, уже большая часть бойцов зашла в вагон и присоединилась к перестрелке, пусть им и недоставало точности, но вот с количеством проблем не возникало. Чистильщики явно чувствовали себя неуютно под таким шквальным огнём, но и у них было чем ответить. Третий из них был во втором вагоне, и весьма успешно огрызался через бойницу. Он стрелял редко, но каждая его короткая очередь заканчивалась смертью одного из бойцов.
– Гранатомёт сюда быстро! – прокричал командир, попутно отстреливаясь из своего автомата.
Один из бойцов рядом с Дмитрием достал из-за спины очередную трубу и начал её заряжать. Однорукого от такого аж передёрнуло, ему, мягко говоря, не нравилась перспектива словить в лицо кусок металла или ошмёток чьего-нибудь лица. К счастью, в этот раз обошлось, дверь слетела с первого взрыва, а стоящего за ней чистильщика отбросило.
В этот момент один из куполов встал в полный рост, и начал поливать позиции сопротивления длинными очередями, второй в это время подхватил раненного соратника и поспешно отступил в конец второго вагона. Стрелок тем временем опустошил барабанный магазин, и кинув гранату, побежал к своим.
Дмитрий вновь вжался в укрытие и приготовился к взрыву, но ему повезло – граната оказалась светошумовой, вспышка успешно охладила пыл тех, кто пытался выстрелить отступающим в спину.
– Аргх, что вы стоите, за ними, пока они там возятся, – прокричал командир, явно поняв, что инициатива сейчас у отряда в руках.
Дмитрий нехотя пошёл за остальными, но внезапно Миха остановил его на площадке между вагонами.
– Стой, у меня плохое предчувствие на счёт всего этого, – подобная нерешительность от Михи выглядела странно, обычно из ополченца прямо-таки хлестала агрессия и желание вступить в бой.
– Что не так?
– Они чересчур быстро отступают, обычно они стоят на позиции с упертостью баранов, но сейчас отходят при любой подвернувшейся возможности. Либо у них есть план, либо они полные идиоты.
– Ловушка?
– Возможно, но я не знаю, что они собираются делать. Лучше не искать приключений на задницу и переждать здесь.
Дмитрий немного осмотрелся и понял, что промежуток между вагонами действительно был самым безопасным местом, со всех сторон их закрывали толстые бронеплиты, которые не пробить даже из крупнокалиберного оружия.
Отряд тем временем продвигался всё дальше и дальше, а чистильщики почти не отвечали огнём, сидя в укрытии. Либо один из них был по-настоящему серьёзно ранен, и они пытались вытащить его с того света, либо Миха был прав, и они просто заманивали бойцов вглубь вагона. Дмитрий хотел верить в первый вариант, но с каждой секундой он всё больше проникался паранойей ополченца, и вот, в какой-то момент опасения подтвердились.
Двери третьего вагона внезапно распахнулись и в проёме показалось чудовище. Ростом больше двух метров, в плечах вдвое шире нормального человека, и всё обвешанное невероятно толстой бронёй. Однорукий пытался убедить себя, что это всего лишь человек, но не мог, вновь, как и пятнадцать лет назад он видел в чистильщике лишь монстра, и это впечатление подкрепляло его монструозное оружие. В руках демон держал шестиствольный пулемёт системы Гантлинга – поистине чудовищное оружие, особенно в вагоне поезда, где не скрыться от свинцового шторма. Теперь всё встало на свои места, вот почему чистильщики отступали, вот почему они заманивали отряд всё глубже, вот почему…
– В укрытие кретин! – Миха схватил Дмитрия за шкирку и буквально втащил в площадку между вагонами, и как раз вовремя, потому что в следующую секунду демон начал стрелять.
Из-за безумной скорострельности пулемёта звуки выстрелов слились в единое оглушительное жужжание, однорукий был уверен – этот звук ещё прозвучит у него в кошмарах, если конечно он доживёт до ночи. С другой стороны в этом безумном стрёкоте была и положительная сторона – из-за него Дмитрий почти не слышал криков.
Однорукий не знал, сколько времени шла стрельба, но к тому времени, когда замолк пулемёт, вокруг их позиции не осталось ничего живого. В воздухе повисла гнетущая тишина, и куда не взгляни повсюду были лишь тела, нафаршированные свинцом, более хрупкие укрытия просто не спасали от потока пуль. Дмитрию только и оставалось, что сильнее сжать в руках винтовку и обратится к единственному человеку, который также остался в живых, и у которого боевого опыта уж точно было побольше.