Снег в апреле
Шрифт:
Джоди проигнорировал его замечание.
— Так что мы не можем позвонить, — повторил он упрямо.
— И я полагаю, что писать письма вам некогда?
Джоди кивнул.
— А телеграмма?
Джоди покачал головой.
— Хорошо, но, кажется, надо позаботиться об альтернативе. Это поможет взглянуть на проблему с другой стороны. Как вы собираетесь добираться в Шотландию?
Каролин сказала, надеясь, что это прозвучит убедительно:
— По этой причине, Калеб, мы и хотели переговорить с вами. Видите ли, нам нужна машина, а у Дианы взять ее мы не можем. Но если бы у нас был ваш
— Мой автомобиль? И что же я скажу Диане?
— Вы можете сказать, что он находится на техобслуживании. Это будет безобидная ложь.
— Такие слова — больше чем безобидная ложь, это может спровоцировать Судьбу. Мой автомобиль не был в ремонте с тех пор, как я купил его семь лет назад. Предположим, что он сломается?
— Мы рискнем.
— А деньги?
— У меня есть.
— И когда вы рассчитываете вернуться?
— В четверг или пятницу. С Ангусом.
— Вы надеетесь, что будет так. А что, если он не поедет?
— Тогда мы будем что-то придумывать на месте.
Калеб встал. Испытывая беспокойство и нерешительность, он подошел к окну посмотреть, не пришла ли Айрис; чтобы разобраться с этой проблемой, ему была необходима ее помощь, но подруги пока что видно не было. В конце концов, подумав, что они все-таки дети его лучшего друга, он вздохнул и сказал:
— Если я и соглашусь помочь вам и дам машину, то только потому, что считаю, Ангусу пора взять на себя некоторые обязанности. Я считаю, что ему следует вернуться. — Он повернулся лицом к ним. — Но я должен знать, куда вы едете. Адрес. И как долго вас не будет.
— «Страткори Армз», Страткори. И если мы не вернемся к пятнице, вы можете сообщить Диане, где мы находимся. Но не раньше.
— Хорошо. — Калеб кивнул, но это выглядело так, будто бы он сует ее в петлю. — Договорились.
Они составили телеграмму Ангусу:
«Мы будем в Страткори во вторник, чтобы обсудить с тобой важный план. Любящие Джодии Каролин».
Потом Джоди написал письмо для Дианы:
«Дорогая Диана,
Я получил письмо от Ангуса. Он находится в Шотландии, поэтому Каролин и я поехали отыскать его. Мы попробуем вернуться домой к пятнице. Пожалуйста, не волнуйтесь».
Написать письмо для Хью оказалось сложнее, и Каролин билась над ним около часа, а то и больше.
«Мой дорогой Хью,
Диана тебе расскажет, что Джоди получил письмо от Ангуса. Он вернулся из Индии морем и теперь работает в Шотландии. Мы думаем, что важно увидеть его прежде, чем Джоди поедет в Канаду. К тому времени как ты получишь это письмо, мы будем на пути в Шотландию. Мы надеемся вернуться в Лондон в пятницу.
Я бы обсудила это с тобой, но ты обязательно сообщил бы обо всем Диане, а она отговорила бы нас от поездки, и мы не смогли бы увидеться с Ангусом. Для нас важно, чтобы он был в курсе событий.
Я знаю, что ужасно так делать — не говоря тебе, уезжать за неделю до нашей свадьбы. Но все будет хорошо, и мы вернемся в пятницу.
С любовью, Каролин».
Утром во вторник прошел снег, и земля снова была будто устлана белыми перьями. Ветер, однако, не прекратился, и было чрезвычайно холодно. С первого взгляда на небо цвета хаки становилось ясно, что дальше погода будет ухудшаться.
Увидев все это, Оливер Карнеи решил, что лучше остаться дома и попробовать разобраться в делах Чарльза. Это было необходимо. Чарльз, работящий и аккуратный, кропотливо регистрировал каждое письмо и документ, нужные для работы фермы, поэтому поначалу казалось, что возня с бумагами предстоит не слишком сложная.
Но были и другие дела, например разбор личных вещей, письма и приглашения, просроченный паспорт, гостиничные счета, фотографии, записная книжка Чарльза, его дневник, серебряная авторучка, которую ему подарили на двадцать один год, счет от портного.
Оливеру вдруг вспомнился голос матери, читающей им поэму Алисы Дуер Миллер:
Что делать с туфлями женщины,
После того, как женщина умерла?..
Пересилив себя, он порвал письма, разобрал фотографии, выбросил обломки сургучных печатей, обрывки веревок, сломанный замок без ключа, пузырек с высохшими индийскими чернилами. К тому времени как часы пробили одиннадцать, мусорная корзина переполнилась, и только он встал, чтобы вынести эти напоминания о прошлом на кухню, как услышал хлопок входной двери, раздалось дребезжание стекла, которое отозвалось эхом в холле. Держа в руках мусорную корзину, Оливер пошел взглянуть, кто пришел, и столкнулся лицом к лицу с Лиз Фразер.
— Лиз.
Она была в брюках и коротком меховом пальто; та же самая черная шляпка, которую она надевала вчера, закрывала уши. Под его взглядом она сняла шляпку и поправила свои короткие темные волосы. Этот жест выдавал ее возбуждение и неуверенность, что отнюдь не вязалось с ее решительным вторжением в опустевший дом. Лицо девушки раскраснелось от холода, она улыбалась и выглядела изумительно.
— Привет, Оливер.
Она обошла его сбоку, чтобы через кипу обрывков бумаги поцеловать в щеку.
— Если ты не хочешь меня видеть, скажи прямо, и я уйду.
— Кто сказал, что я не хочу тебя видеть?
— Ну мало ли.
— Не думай так. Заходи, я угощу тебя чашечкой кофе. Мне и самому кофе не повредит, к тому же я устал от одиночества.
Он направился к кухне, открыл ногой вращающуюся дверь и, придержав ее ботинком, пропустил Лиз вперед. У нее были длинные ноги, пахло от нее свежестью и «Шанель № 5».
— Поставь чайник, — попросил он. — Я пойду выкину мусор.
Оливер вышел из кухни через черный ход на холодную неприветливую улицу, вытряхнул корзину в мусорный ящик, стараясь проделать это так, чтобы ветер не сдул бумажки, закрыл ящик крышкой и торопливо вернулся в теплую кухню. Лиз стояла у раковины, наполняя чайник водой.