Снег
Шрифт:
– Я не оставлю тебя здесь.
– Куда ты хочешь, чтобы я шла?
– Туда, где мы будем вместе.
– Я не понимаю.
Он снова прижал меня к себе, гладил волосы.
– Тебе не нужно думать об этом. Просто пойдем со мной.
– Я не должна покидать это помещение, пока не закончено лечение, и я...
Я вовремя прикусила язык, прежде чем сказала: "непригодна для службы".
– Кто? Что заставляет тебя?
Я застыла. О чем я только думала? Зачем позволила? Почему до сих пор не прогнала его? Я не могу дать ему того, что он хочет. Я не принадлежу себе!
Он почувствовал, как я напряглась, и сильнее прижал меня к себе. Гладил мой затылок, прижимая мою голову
– Ты не хочешь об этом говорить. Но что мне делать, если ты снова пропадешь?!
– Что ты хочешь услышать?
– Что ты будешь со мной. Что ты больше никуда не исчезнешь.
– Это невозможно.
Его руки опустились, отпуская меня. Но я не смогла отойти, и мы просто стояли близко - близко друг к другу. Это просто невыносимо. Я остро чувствовала жар его тела, но не могла больше касаться его. И сил отойти не было. И я просто оттолкнула его. Совсем не сильно, но он больше не был рядом, и этого было достаточно, чтобы сердце заныло.
– Тебе нельзя здесь находиться, - выговорила я.
Я не слышала ничего целую минуту, а потом раздались его шаги, и за ним закрылась дверь.
Через два дня я вернулась в казарму.
Никого это, разумеется, не заинтересовало.
Все шло как обычно. Занятия, подготовка, ожидание. Я делала все, что от меня требовали. Лишь иногда ловила себя на том, что если мне нечем заняться, я совершенно ничего не хочу. Как автомат, который ожидает, пока им воспользуются. Вот так же и я. Как только дело было сделано, и мне некуда было идти, я ровным счетом ничего не делала. У меня просто не было мыслей, чем бы мне заняться, как заполнить свободное время. Хорошо, что его немного было. Я сидела, иногда даже лежала. Просто ждала, пока меня куда-нибудь направят. В таком состоянии я даже некоторое удовольствие находила. Просто прислушиваться к глухой тишине во мне. Это погружало меня все больше в бесчувствие. Мне было хорошо от этого. Вот только те моменты, когда нужно было возвращаться к реальности, немного болезненны были.
Будто меня резко вырывали из уютной темноты на яркий безжалостный свет.
Я не сразу заметила, что егерей было странно много, и никого никуда не отправляли. Впрочем, мне было все равно, почему так происходит. Я обратила на это внимание только тогда, когда случайно услышала разговор двух девушек, что сидели рядом со мной в столовой. Я никогда с ними не разговаривала. Они иногда говорили друг с другом. Из их разговора я узнала, что некоторые егеря находятся здесь уже больше двух недель. Это было странно. Нам сейчас остро не хватало людей. Впрочем, я почти сразу забыла об услышанном.
Еще несколько дней спустя, в спортзале ко мне подошла наставница. Я, кажется, перестала различать дни. Не знаю, сколько дней я уже находилась здесь. Почему-то мне тяжело было это вспомнить.
– Вандерсен, - она немного помолчала, прежде чем заговорить, я успела, и сойти с дорожки, и встать по стойке смирно, ожидая, пока она заговорит со мной.
– Ты в норме?
Я чувствовала, что она несколько неуверенно себя чувствует, и не могла понять причины.
– Физическое состояние по параметрам...
Я заметила, что пока я озвучивала ответ, она меня почти не слушала.
–
Вопрос бы неясен, и я никак не отреагировала на него. Но она не успела точнее сформулировать, что же хотела от меня узнать - прозвучал сигнал сбора. Получив разрешение, я побежала в свой блок. Кажется, наставница испытала облегчение от того, что наш разговор прервался.
Когда все егеря, приписанные к нашему блоку, собрались, пришла другая наставница и разъяснила задачу для нас. Она проговорила очень четкую инструкцию по форме одежды и запустила отсчет сбора через пятнадцать минут. Получив разрешение, мы разбежались по своим комнатам.
Ровно пятнадцать минут спустя все снова стояли перед наставницей в общем помещении.
Нам приказали выстроиться в колону по двое и следовать на выход. По дороге к нам присоединялись и другие егеря. У выхода из казарм на улице стоял большой перемещатель. Нам сказали, чтобы мы проходили в него.
Никогда не видела такого большого транспорта. Внутри поместились все, а это около двухсот человек. Мы вошли и стояли, выстроенные в несколько рядов. Двери закрылись, и перемещатель двинулся.
Никто ничего не говорил. Хотя все знали, что происходит что-то странное. И то, как мы одеты, и этот перемещатель. Нас никогда и никуда не вывозили такими большими группами. Что происходит? Но, разумеется, никому и в голову не пришло спрашивать о чем-то наставников. Мы просто делали то, что нам говорили.
Дорога в неизвестном направлении заняла около полутора часов. Мы стояли в колоннах боком к окнам, и двигаться нам не разрешили.
Перемещатель остановился, но команды на выход все не было. Мы долго стояли, транспорт медленно передвигался несколько раз на небольшое расстояние. Наконец, еще час спустя, перемещатель остановился окончательно, и нам разрешили выйти в какой-то ангар. Снова выстроившись попарно, мы двинулись в сопровождении наставников. Нас вели коридорами не очень долго, мы никого не видели по дороге.
В итоге мы оказались в большом зале. Там нам приказали перестроиться, и мы снова замерли в ожидании.
Егеря стояли ровными рядами, на расстоянии вытянутой руки друг от друга. Я стояла во втором ряду третьей с края. Нас построили четырьмя квадратами по семь человек, и рядов было тоже семь. Получалось, сейчас здесь одновременно находились 196 егерей! Это же почти весь активный состав, за очень маленьким исключением.
Во мне вдруг проснулся вялый интерес. Наверное, со стороны мы смотрелись красиво. Почему нам сказали одеться именно таким образом, оставалось непонятным. Но сейчас все егеря были одеты в форму для внешнего выхода. Ослепительно белые. Узкие брюки, сапоги до колена. Куртки в самой облегченной модификации смотрелись скорее как мундиры. До середины бедра и с узкими рукавами, застегнутые под горло. Сзади наискось надеты короткие плащи с пристегнутым меховым воротником. Ремень поперек груди удерживал его. Край воротника лежал на правом плече. Перчатки за ремнем слева. Кожаные шлемы без меховой начинки и очки поверх них мы тоже надели. И каждая держала перед собой арбалет.
Ожидание длилось не меньше получаса. Но, наконец, дверь где-то левее наставников открылась, и вошли несколько человек.
– Егеря, приветствие!
Наставница дала команду, и единым, слаженным движением на "раз - два - три - четыре", мы выполнили приветствие. Приставить правую ногу к левой, наклон головы, выпрямиться, вернуться в исходное положение. Мне, опять стало немного жаль, что я не вижу этого со стороны. Почему нам дали такую команду, немного тоже.
Люди, что вошли, остановились возле наставников. Несколько мужчин, один из них стоял немного впереди.