Снегурка для опера Морозова
Шрифт:
Миша нервно проходит взад-вперёд, останавливается около меня. Берёт мгновенно озябшие ладони в свои и преданно заглядывает в глаза.
— Я забрал, перед тем как мы поехали работать, — говорит вкрадчиво и очень нежно. — Я хотел тебе подарок купить. Дорогой, настоящий, ведь я так тебя люблю...
— Какой ещё подарок, Миш? — всхлипываю я, ничего толком не соображая. — Ты хочешь сказать, у нас нет денег? Совсем?
— Прости, малыш, — Михаил страдальчески вздыхает. — Я виноват. Но я всё исправлю.
—
Слёзы текут из глаз неконтролируемым потоком. Я не знаю, что делать. Это конец. Меня теперь уволят, ещё и накажут. Как же так?
— Я что-нибудь придумаю. Я тебе обещаю, — Миша пытается обнять, но я отталкиваю его.
Не могу. Я слишком зла. Что он придумает? Ничего. Как и всегда. Отчаяние накатывает прибойной волной и окатывает с головой. Так становится жалко себя. Столько пахать, чтобы заработать хоть что-то, и ничего не осталось. Сползаю на пол, прячу лицо в ладонях и плачу навзрыд.
— Что с тобой? — испуганно суетится Михаил, а я даже слышать его не хочу.
— Ничего.
— Я воды принесу.
Он выходит из комнаты. Громко всхлипываю и достаю телефон. Есть только один человек, который может меня спасти. Набираю номер Дениса и слушаю протяжные гудки.
— Капитан Морозов у аппарата, — раздаётся в динамике, а на моих губах сама по себе появляется улыбка.
— Денис, это Настя, — судорожно вздыхаю. — Помоги мне... пожалуйста...
— Адрес диктуй.
Глава 14 Денис
Сказочная девочка! Не успела выйти из моей квартиры со своим долбанным Мишей и тут же снова во что-то вляпалась. Зло всовываю ноги в штанины. Думал, усну пораньше. Ни хрена. Мысли все о ней были, и вот, позвонила...
Свитер электризуется и трещит. Надеваю его на голое тело. Васька лениво потягивается и мнёт лапами скомканное одеяло. Открывает один глаз, смотрит на меня с осуждением.
— Много ты понимаешь, — огрызаюсь на него.
Забираю табельное на всякий случай. Проверяю наличие кошелька, прав и едва ли не на бегу впрыгиваю в берцы.
Спускаюсь на улицу и попадаю под настоящий декабрьский снегопад. Снежинки кружатся и плотной стеной закрывают обзор на приличное расстояние. Липнут к одежде, на волосы, ресницы. Машина укутана высокой белой шапкой. Приходится потратить несколько минут драгоценного времени, чтобы её хоть немного очистить.
Отряхнувшись, сажусь в салон и курю, пока греется движок. Включаю радио, печку, подогрев сидений. Салон медленно наполняется теплом. Свет фар отражается на свежих сугробах. Дорогу тоже засыпало, а дворники выйдут только утром.
Выползаю с дворовой территории и сразу встаю в пробку. Ничего вроде не предвещало такого сильного снегопада. Если бы я не торопился,
Набираю её номер. Гудки идут, но Снегурка не берёт трубку, разгоняя мои нервы ещё сильнее.
— Что, блядь, у вас там происходит?! — зло бью ладонью по рулю и ещё раз её набираю.
— Ал-ло, — всхлипывает невезучая малышка.
— Как ты там? — от того, что ответила, сердце меняет ритм, а в груди становится чуть теплее.
— Н-нормально. Просто тут такое, такое... — ревёт она.
— Настя, прекрати, — раздаётся раздражённый мужской голос, рядом с ней где-то.
И тепло пропадает. Просыпается злость. Интуиция вопит о том, что этот упырь её обидел.
Миша, блядь!
Знал бы, какой мудак носит такое имя, ни за что бы не дал его ежу. В моём колючем Михе мужика больше, чем в этом недоразумении. Куда смотрела сказочная девочка?
— Миша, это ты прекрати. Денис нам поможет. Правда же? — спрашивает у меня.
Поможет. Обязательно поможет.
— Конечно. Тут снегопад, Насть. И пробки лютые. Но я еду. Не плачь, — прошу её.
Беспокойно мне очень. И пешком не дойти, далеко ещё. Ползу дальше, сжимая одной ладонью руль, а второй телефон.
Дорога становится посвободнее, и я всё же добираюсь до продиктованного Настенькой адреса.
Выхожу и проваливаюсь в снег. Здесь его, походу, даже раз в сутки не чистят. Вспоминаю, как Снегурка недавно споткнулась...
Отряхнув берцы, вхожу в тёмный подъезд. Замечаю скрученные лампочки на первом и втором этаже. Эти времена никогда не пройдут. То лампочки, то цветы с подоконника вечно не дают людям покоя.
Нахожу нужную квартиру. Жму на кнопку звонка. Шаги раздаются не сразу, будто меня и не ждали уже. Дверь открывает ОН — Миша, блядь! Бесячий одним своим видом.
— Мы бы и сами разобрались. Я не знаю, зачем она тебе позвонила, — начинает он.
— Денис, Дениска! — ко мне выбегает зарёванная Настя.
Нос опух, глаза красные, волосы растрёпанные. Домашняя такая, переодеться успела. Останавливается в шаге от меня. Смотрит как побитый щенок.
— Чего случилось? — спрашиваю у неё.
— Да ничего, — влезает Миша.
— Ничего?! — возмущается.
Не думал, что она умеет злиться. Правда, её злость тоже милая, смешанная с обидой. И мне хочется сначала отругать, потом всё же выпороть, а потом пожалеть эту маленькую, уютную девочку.
— Нас ограбили. Точнее, Мишу. И-и избили его, — она опять начинает плакать, а я скептически смотрю на вполне целого, ровно стоящего мужика без единой царапины.
— Ясно. Возьми что-то из личных вещей, что сегодня понадобится, и иди в машину, — вынимаю ключи из кармана куртки.