Снегурочка для детей министра
Шрифт:
– Ясно, – говорит Антон. – Это здорово. Но очень жаль, что произошла такая ситуация. Если честно, я мало что понял, но...
– Забей, – говорю я ему.
– Что? – переспрашивает парень.
– Просто забей, – повторяю я. – Антонина Сергеевна права: все это не касается вас, лучше не вмешиваться...
– Вас?! – хмыкает он. – А тебя касается, значит?!
– Меня да, – я вздыхаю.
– И что ты будешь делать? – спрашивает он.
– Пока не знаю, – пожимаю плечами.
Мы с Антоном прощаемся, он уезжает на такси, съемочная
Такси быстро довозит меня до ворот поселка, охрана пропускает уже без лишних вопросов, и я медленно бреду к дому Опаловых по дорожкам, которые сегодня почему-то не расчищены от снега...
Дверь мне открывает няня Маша.
– Здравствуйте, Мария Петровна, – говорю я, не решаясь переступить порог, но женщина пропускает меня с теплотой в глазах:
– Хорошо, что вы пришли, Эльвира.
– Да?! Почему же?!
– Он совершенно разбит. Никого не хочет видеть. Сидит в детской с Богданом – и все. Даже не ест ничего.
– И что, думаете, я смогу как-то помочь?! – если честно, мне уже начинает казаться, что я зря приехала, и что Матвей Тихонович просто выгонит меня.
– Не знаю, – женщина пожимает плечами. – Но даже если вы не сможете помочь ему – поможете Богдану. Он у нас всегда был очень спокойным и даже флегматичным мальчиком, но теперь, когда у него забрали сестру, он места себе не находит: кричит, плачет, швыряется вещами...
– О боже, – я закрываю рот ладонью и в этот самый момент слышу очередной грохот из глубины дома.
35 глава
Я стою на пороге и переминаюсь с ноги на ногу. Никак не решаюсь сделать первый шаг. Мария Петровна прекрасно понимает меня – а потому не торопит, с уважением относится к тому, как я собираюсь с силами.
Верите вы мне или нет, но мне действительно очень, просто невероятно страшно идти сейчас вглубину этого дома, уже ставшего таким родным.
Страшно сталкиваться взглядами с Матвеем Тихоновичем – разбитым, потерянным, глубоко несчастным, – и даже с маленьким Богданом, для которого разлука с любимой младшей сестренкой – самое большое потрясение в жизни... после, разве что, трагической смерти матери несколько лет назад – но этот ужасный эпизод он вряд ли помнит по-настоящему...
Зато сейчас шестилетний мальчик полностью погружен в свое горе: рыдает, кричит, требует вернуть Варвару, швыряет в стену детской игрушки...
Все это я слышу из прихожей – и вздрагиваю снова и снова, а рядом со мной стоит и точно так же вздрагивает няня Маша.
– Ладно, я должна это сделать, – говорю в конце концов, и Мария Петровна кивает:
– Да, Эльвира, хотя бы попробуйте...
Я осторожно стучу в дверь детской и слышу приглушенный голос Матвея Тихоновича:
– Мария Петровна, ничего не нужно, можете идти домой...
– Это я, Эльвира, – говорю нерешительно.
Хозяин дома отвечает не сразу, зато я слышу голос Матвея:
– Эльвира! Ты привела мою сестру?!
– К сожалению, нет, милый, – отвечаю я и открываю дверь, понимая, что разговаривать с ним через деревянную перегородку – так себе идея. Свет в комнате тусклый, весь пол усеян разбросанными вещами, там же, на полу, сидит Богдан, а его отец – немного выше, в кресле, лицом в темное окно.
– Зачем ты пришла? – глухо спрашивает Матвей Тихонович, даже не поворачиваясь ко мне поначалу.
– Я просто не могла не прийти, – пожимаю плечами. – Я узнала о том, что случилось, и... мое сердце разбито. Мне очень жаль, Матвей Тихонович. Вы и ваши дети не заслужили такого отношения...
– Спасибо, но... – мужчина наконец поднимает на меня глаза, и я вижу в них не только боль, но и слезы. У меня внутри все сжимается. – Ты очень много сделала для нас, Эльвира, но сейчас, к сожалению, ты ничем не можешь помочь. Отправь няню Машу и сама тоже иди домой.
– Нет, – говорю я твердо и качаю головой. – Я никуда не уйду.
Именно так, и решение мое – окончательное.
– И что же ты будешь делать? – спрашивает Матвей Тихонович.
– Прежде всего – помогу вашему сыну, – говорю решительно и обращаюсь к Богдану: – Малыш, как ты думаешь, что мы должны сделать, чтобы твоя сестра поскорее вернулась домой?!
Богдан смотрит на меня недоверчиво:
– Забрать ее у той злой тетки?!
Я стараюсь оставаться спокойной:
– Не совсем. К сожалению, та злая тетка, как ты ее назвал, – сотрудница службы опеки, и она просто передала Варвару другим людям. Сейчас твоя сестра находится в детском доме.
– Да, папа говорил мне, – кивает мальчик.
– Поверь мне: она там в полной безопасности. Конечно, ей страшно и грустно, как и нам с тобой, и вашему папе, но там много других деток, с которыми можно общаться и играть, а еще о Варваре там хорошо заботятся, так что с ней все будет в порядке, обещаю. И совсем скоро она обязательно вернется домой. Но нам придется приложить для этого некоторые усилия.
– Какие усилия?! – спрашивает Богдан.
– Во-первых, я понимаю твои чувства: тебе страшно, больно и грустно, ты скучаешь. Это нормальные эмоции – и ты можешь их испытывать. Есть даже специальные доктора – которые помогают разобраться с эмоциями.
– Психологи?! – спрашивает Богдан.
– Да, верно, – я киваю. – Ты такой умничка. Завтра мы с тобой обязательно сходим к такому доктору – он тебе поможет.
– Ладно, – соглашается мальчик, а Матвей Тихонович тем временем смотрит на меня и молчит. Полагаю, он согласен с моим решением. Еще бы: ему и самому не помешал бы сейчас психолог...
– Отлично, – говорю я бодро.
– Только как это поможет вернуть сестру?! – задает логичный вопрос Богдан, и я улыбаюсь:
– Когда Варя вернется, ей потребуется твоя помощь. А как же ты поможешь ей разобраться с эмоциями, если не разобрался со своими?