Снежная Академия
Шрифт:
Авдотья Петровна говорила не переставая. Мне же хотелось провалиться сквозь пол, под землю, желательно в самые недра. И не вылезать. Вдобавок спина припомнила жесткие объятия с природой и безжалостно заныла, так что лежать стало невыносимо.
Быстрей бы меня на ноги поставили… О боли забыть и от тети Авдотьи сбежать. Неровен час она сюда священника притащит для венчания.
Мутная пелена перед глазами не радовала. Размытая фигура Авдотьи Петровны, светлое пространство… Ясности больше не стало.
Сухость
— Пить, — шепот показался чужим.
У потерявшего с перепоя голос и то поприятней получится.
— А, воды, воды… Я ведь и забыла, дура старая. Осторожно, — губ коснулся прохладный край кружки, — не спеши. Если б не лесной Дух, страшно представить… не хочу даже представлять!
Счастье в мелочах. Например, в стакане воды. И не просто подать, а подержать, напоить…
— Спасибо, — едва различимый шепот.
Собственно, куда голос пропал? Я вроде головой ударилась, спиной. Кто звук выключил? Авдотья Петровна будто услышала мой вопрос.
— Ничего-ничего, скоро заговоришь. Дух тебя в сон погрузил. Магия древняя, истинная, последствия свои имеет. Ничего-ничего, тебе повезло. Могла и оглохнуть, например.
И впрямь повезло. До сих пор не осознаю масштабы везения.
Размытая картинка надоела. Прикрыла глаза, погружаясь в темноту сознания. Тетя Авдотья расценила это как знак.
— Поспи, поспи. Во сне организм быстрее восстанавливается, — мне заботливо подоткнули одеяло. — Спи, Варюша. Спи.
Спать наоборот не хотелось. Мысли вращались вокруг аллеи. Там ведь никого не было. Кому понадобилось в елках прятаться? И зачем? Караулили меня? Откуда узнали, что я пошла к оленям?
Самое главное, за что? Никого не трогала и тут — прилетело нежданно-негаданно. Сразу и не понять чем.
Мелодичный, с оттенком брезгливости голос всплыл в памяти.
"И что он в тебе нашел?", — кто? Из-за кого на меня напали? Не из-за Мороза ли часом?
Лис предупреждал, что чокнутые студентки не гнушаются грязными методами в борьбе за место "под Морозом". Грубо, да. Однако факт.
Я и сама не против. Окучивайте Мороза, пусть он отвлечется от меня.
Умом не блещут, тоже факт. Логично ведь, что нападение на меня провоцирует в нем желание защитить. Как студентку в первую очередь.
Глупые курицы. Стратегия на нулевом уровне.
Привороты еще делают… и где результат? Я требую результат. Почему он не воспылал любовью к Селене? И почему на нее не нападают? Или это она напала на меня?
Все, устала думать. Пусть Мороз сам варится в интригах и расследованиях. Я искалеченная жертва. Мне необходим покой.
Глухой звук шагов, щелчок дверной ручки и приглушенный голос:
— В себя пришла. Спит, — доложила Авдотья Петровна.
Даже и не знаю — кому. Вариантов, конечно же, никаких.
— Принесите чай, пожалуйста. Один с лимоном и мятой, — тихо попросил Мороз.
Снова щелчок. Тетя Авдотья ушла.
— Открывайте глаза, вы не спите.
Скрип ножек стула по полу и ощущение тяжелого взгляда не оставили шанса притворятся дальше.
Вместо размытого пятна я даже смогла разглядеть ректора. Правда без деталей… в моих глазах он без лица, но все же лучше, чем было.
— Я предполагал, что вы попытаетесь избежать свидания. Как себя чувствуете?
— Как овощ.
— Спелый и вкусный или незрелый?
— Не смешно, Мороз Морозович.
Он со мной не согласился и тихо засмеялся.
— Разве можно смеяться над ранеными? — попыталась воззвать к его совести.
— Не смешно, Варвара, стремиться на тот свет. Ну, скажите, зачем вы ходили к оленям после захода солнца? До утра подождать было нельзя?
Без упреков произнес, спокойно, рассудительно, только чувствую себя нашкодившим ребенком.
— Это был вопрос чрезвычайной важности, — пробормотала под нос.
— Получили ответ?
Олени ведь не рассказали ему? Они же не могли так со мной поступить. Ребята не самые благородные, но доносить Морозу…
— Не тот, на который рассчитывала, — осторожность в словах не услышал бы только глухой.
Казалось, ректор не придал значения.
Почему я опять беспомощна перед ним? Сначала проклятье, теперь... а что это вообще было? И долго будет продолжаться? Пока меня не убьют?
— Мороз Морозович, — голос предательски дрогнул, — кто на меня напал?
— Я выясняю, — спокойствие, с которым он говорил, должно было успокоить.
А я не успокоилась! Сколько ж можно издеваться надо мной?
— Знаете, та женщина, что напала на меня, сказала: "И что он в тебе нашел?", — унять дрожь в голосе не получилось. — Это ведь из-за вас, да?
Скатилась до шепота, боясь собственных слов.
Как невовремя я во всех деталях снова увидела его лицо... Бесстрастное, только глаза выдают напряжение и много-много разных эмоций.
Чувства давно стянулись в тугой узел, кажется еще немного и он не выдержит.
— Не исключаю такого варианта.
И он спокойно об этом говорит? Да если бы меня не считали его любовницей, никто и не подумал меня проклинать и убивать!
Я не просила к себе повышенного внимания, не бегала перед ним с плакатом "я вся ваша". Так почему все шишки мне?
И ведь высказать ничего не могу, в его власти отчислить меня без объяснений.
Что мне остается? Ждать, когда добьют?
Обида захлестнула с головой.