Снежная Королева
Шрифт:
— Понятия не имею, Сергей Алексеевич, — глухо ответила я, пытаясь вспомнить, что случилось перед «видением», — мы просто танцевали. Он никак не мог прикоснуться ко мне, к незащищенной коже! Посмотрите, — я почти кричала, скатываясь в истерику, — я устала от этого! Знал бы ты, как мне не хочется жить!!!
Последнюю фразу я выкрикнула, глядя куда-то в потолок, словно тот, кто мог сейчас облегчить мою боль, находился именно там. Истерика накатывала волнами, набирая обороты. Слезы катились по щекам, а мои громкие подвывания эхом раскатывались по пустому залу.
— Все, Даша, прекращай. Успокойся, слезами тут не помочь, — декан осторожно удерживал меня за плечи одной рукой, а второй стирал платком следы слёз.
Я громко всхлипнула, стараясь делать глубокие вдохи, чтобы успокоиться. Представляю, как я сейчас смотрюсь со стороны — в слезах, с красным носом и заплывшими глазами. И тут же громко рассмеялась.
— Извини, Даша, но нам не нужны лишние свидетели, — до меня еще не дошел смысл сказанной фразы, когда щеку обожгла хлесткая пощечина. Смех оборвался, отразившись от стен гулким эхом. Я ошарашено уставилась в хмурое лицо декана. — Даша, где твой амулет?
Я ошарашено уставилась на него. Он что, и об этом знает?!
— Вы…
— Да, — просто кивнул он в ответ, — так где?
— В… в комнате остался, — беспомощно пробормотала я, злясь в душе на отца. Сам от меня требовал, чтобы я скрывала свои таланты, а рассказал, по сути, незнакомому человеку. Я надулась, бросая взгляды исподлобья на улыбающегося декана. Его, кажется, мой вид только повеселил.
— Даша, ну что ты как ребенок, ей-богу, — еще бы потрепал по головке, как неразумное дитя, — я уже говорил тебе, что мы с твоим папой слишком хорошо знаем друг друга…
— Но не настолько же, чтобы рассказывать….
— Настолько, и даже больше, — с него вмиг слетела вся ирония, — мы с Михаилом прошли все круги ада, думаю, тебе не нужно пояснять где…
Конечно, нет. Папа прошел несколько «горячих» точек, у него множество наград за участие в боевых действиях, но даже сейчас я не знаю, чем он занимался раньше. Он никогда не рассказывал мне об этом. Хотя, кое о чем я догадываюсь.
— Ты же не думаешь, что подобное ничего не значит, — продолжил меж тем Сергей Алексеевич.
— Но рассказать? Он всегда запрещал мне это делать. Говорить с кем-либо о моем…моих способностях…
— Девочка, — потрепал он меня (вот, блин!) по распущенным волосам, кстати, надо будет узнать, кто мне их распустил и зачем. — Вспомни свои походы по врачам. Думаешь, тебя бы просто так оставили в покое, расскажи ты там что-то подобное?
— Вы? Они были куплены вами? — я была поражена этими откровениями, что невольно огляделась по сторонам, желая убедиться, что нас никто не подслушивает. Декан понятливо хмыкнул.
— Нет, просто это были те люди, которым мы оба привыкли доверять. Кто прошел с нами всё то же самое. Мы одна семья, друзья, готовые помогать друг другу. Смотри, — он задрал манжету рубашки, демонстрируя затейливую татуировку. Я вспыхнула, узнавая этот голубоватый знак. Такой же был у моего папы на руке. — У нас у всех имеется такой, и если ты увидишь его на руке, неважно мужчины или женщины, знай, что они тебе помогут. Стоит только назвать имя твоего папы. Но это не должен знать никто! А теперь рассказывай, что там произошло между тобой и Бердниковым.
Я прикрыла глаза, вспоминая, что происходило во время танца. Странное ощущение транса, в который меня погрузила музыка и плавные движения танца. Движение тел, движение рук…
— Я не помню, не помню, — прошептала, — ничего не помню, кроме этого видения. Оно даже сейчас стоит перед глазами. Я не хочу, не хочу видеть, я не желаю никому смерти, никому, даже ему, но…
—…ты не можешь, не в силах изменить ничего, — закончил за меня фразу декан, снова прижимая к себе, как маленького растерянного ребенка, и погладил по голове. — Вот, что, Даша, поезжай домой. Тебе необходимо отдохнуть. Справку я тебе сделаю, а пропущенные лекции и материалы сброшу на электронную почту. А за несколько дней, а то и неделю, здесь все уляжется.
— А сессия? Вы же сказали, что не будете делать мне поблажек, — прогундосила я. После слез нос заложило. А еще я ужаснулась тому объему материала, что придется учить самостоятельно.
— Ничего, справишься, — деловито заявил декан, а я с подозрением уставилась на него, — билет закажу утром. Чтобы была готова, ясно?
— Ясно, — протянула я, скуксившись. И чего это он командует?! Но встретив жесткий взгляд декана, вопросительно приподнявшего бровь, по-военному отчеканила. Как научил в свое время отец, — так точно! Разрешите идти собирать вещи?!
— Вольно, студентка Снежина, — усмехнулся Сергей Алексеевич, кивая в сторону выхода. — Идите.
Я подскочила с жесткой лавки, от которой у меня уже болели бока, прижала ладонь к голове, справляясь с головокружением. Улыбнулась, направившись к выходу. Резко остановилась, заметив, что в дверном проеме мелькнула чья-то тень. Неужели…. Тряхнула головой, отгоняя тревожные мысли.
— Даша, амулет больше никогда не снимай, — от размышлений меня отвлек оклик декана. Я обернулась и кивнула, соглашаясь.
Глеб.
— Угу… учился, служил, работал. Не женат… а что так? — мужчина средних лет в строгом деловом костюме лениво перелистывал его досье. Иначе не назовешь, но Глеб только про себя хмыкнул — маловата папочка, не смогли «накопать» больше, значит, его ребята тоже не просто так едят свой хлеб. Впрочем, этот мужчина его интересовал мало, хотя его военную выправку сложно не отметить. Но личный помощник генерала не мог быть кем-то иным.
Сам же генерал-майор Реин Константин Сергеевич сидел в своем кресле у окна и, казалось, находился в своих мыслях далеко отсюда. В свои восемьдесят три года он оставался довольно бодрым на вид, хотя годы и болезнь наложили свой отпечаток. Генерал старательно держал военную выправку, но было видно, что это дается ему нелегко.